10251
3
Что делать, если в далёкой стране приходится делить купе поезда с соотечественниками, уверенными, что вы — иностранец? Один такой пассажир решил подыграть и послушать, что говорят о нём окружающие.
Многое, что происходит в жизни, будь оно воспроизведено как есть, вышло бы за все мыслимые рамки литературы и кино. Это заметил еще Конан Дойль:
«— Мой дорогой друг, жизнь несравненно причудливее, чем все, что способно создать воображение человеческое, — сказал Шерлок Холмс, когда мы с ним сидели у камина в его вартире на Бейкер-стрит. — Нам и в голову не пришли бы многие вещи, которые в действительности представляют собою нечто совершенно банальное. Если бы мы с вами могли, взявшись за руки, вылететь из окна и, витая над этим огромным городом, приподнять крыши и заглянуть внутрь домов, то по сравнению с открывшимися нам необычайными совпадениями, замыслами, недоразумениями, непостижимыми событиями, которые, прокладывая себе путь сквозь многие поколения, приводят к совершенно невероятным результатам, вся изящная словесность с ее условностями и заранее предрешенными развязками показалась бы нам плоской и тривиальной.»
«— Мой дорогой друг, жизнь несравненно причудливее, чем все, что способно создать воображение человеческое, — сказал Шерлок Холмс, когда мы с ним сидели у камина в его вартире на Бейкер-стрит. — Нам и в голову не пришли бы многие вещи, которые в действительности представляют собою нечто совершенно банальное. Если бы мы с вами могли, взявшись за руки, вылететь из окна и, витая над этим огромным городом, приподнять крыши и заглянуть внутрь домов, то по сравнению с открывшимися нам необычайными совпадениями, замыслами, недоразумениями, непостижимыми событиями, которые, прокладывая себе путь сквозь многие поколения, приводят к совершенно невероятным результатам, вся изящная словесность с ее условностями и заранее предрешенными развязками показалась бы нам плоской и тривиальной.»
То, что случилось со мной этим летом в Греции было бы прекрасной иллюстрацией к словам Шерлока.
Я ехал из городка Лептокарья, неподалеку от Салоников, в Афины. Прямого поезда не оказалось и я, добравшись на электричке до Лариссы, купил билет в проходящий поезд.
Я ехал из городка Лептокарья, неподалеку от Салоников, в Афины. Прямого поезда не оказалось и я, добравшись на электричке до Лариссы, купил билет в проходящий поезд.
Купе с моим местом оказалось закрыто, я пустился было на поиски проводника, но замок вдруг щелкнул и дверь немного приоткрылась.
Надо сказать, что двери эти устроены так, что снаружи не видно что там происходит, а вот изнутри — прекрасно все видно. В купе обнаружились трое совершенно мультяшных персонажей: всем своим видом изображающий солидность отец семейства, густо декорированная турецким золотом сухощавая мамаша и пухлый хулиган лет десяти.
Испуганно (как мне показалось) глядя на меня вся троица хором пропела «Hello!». «Hello!» — сказал я, забросил чемодан на верхнюю полку и сел на указанное в билете место номер 68.
Надо сказать, что двери эти устроены так, что снаружи не видно что там происходит, а вот изнутри — прекрасно все видно. В купе обнаружились трое совершенно мультяшных персонажей: всем своим видом изображающий солидность отец семейства, густо декорированная турецким золотом сухощавая мамаша и пухлый хулиган лет десяти.
Испуганно (как мне показалось) глядя на меня вся троица хором пропела «Hello!». «Hello!» — сказал я, забросил чемодан на верхнюю полку и сел на указанное в билете место номер 68.
Поезд тронулся и в кондиционированной тишине новенького вагона прозвучало на чистейшем русском языке:
— Чего это он сюда приперся. Соседнее вон купе — свободное поди.
Пока я пытался осознать этот пассаж, папаша заметил, как бы сам себе, стараясь не шевелить губами и демонстративно глядя в окно:
— Еще не факт, что он до Афин едет.
Потом, немного подумав:
— Хотя, с другой стороны — чемодан.
До меня как-то не сразу дошло происходящее. Прошло уже довольно много времени, чтобы вот просто так встать и сказать: я все понимаю, что вы говорите. Тем более, что ехать мне с ними еще несколько часов и даже если все обратить в шутку, общаться с ними мне не хотелось. Поэтому я избрал индейскую тактику невозмутимости и стал припоминать подходящие случаю дыхательные техники.
— Я тебе... говорила! — Срываясь на драматический шепот поднимала градус разговора тетка, от которой меня отделяло три сантиметра мягкого подлокотника, — с местами... билеты, с местами!
За окнами пролетала самая живописная на свете железная дорога, красивее которой и не придумать. Долины сменялись горами, мосты, тоннели, ущелья, крошечные, будто игрушечные станции. Даже один раз я видел водопад. А трагедия в отдельно взятом купе не утихала. Отправленный на разведку боец принес печальные вести — все купе в вагоне заняты, а в другой вагон не пройти!
— И как я теперь буду спать? — Мамаша нашла легальный повод поклевать размягченные отдыхом неврные клетки супруга.
— Да... теперь не поспишь. — Посмотрев в мою сторону, примирительно просопел толстяк.
Действительно, подумал я, и полез в рюкзак за наушниками, потому что соблюдать спокойствие и вежливо помалкивать становилось все труднее. Однако сам факт моего присутствия, даже в виде безмолвного орнамента, неумолимо вгонял пассажиров во все более глубокую депрессию:
— Нам же надо будет поесть! — спохватилась вдруг мамаша, — С ним же придется делится! — я кажется немного дал слабину, наушники никак не распутывались, закушенная губа уже начинала побаливать. Но отец семейства решил показать твердость характера и рубанул сплеча:
— Не будем делиться! — мне показалось его голос даже немного дрогнул, — Достанем и будем есть!
Так прошли еще три часа. Я периодически выходил передохнуть в коридор, возвращался, пытался уснуть, выучил наизусть парочку «Аэростатов», драма не утихала. Вскоре начались скучные пригороды Афин, а потом и вокзал. Поезд остановился.
Я снял чемодан с полки, надел рюкзак и внятно, как меня учила мама, вежливо сказал:
— До свидания!!
— Чего это он сюда приперся. Соседнее вон купе — свободное поди.
Пока я пытался осознать этот пассаж, папаша заметил, как бы сам себе, стараясь не шевелить губами и демонстративно глядя в окно:
— Еще не факт, что он до Афин едет.
Потом, немного подумав:
— Хотя, с другой стороны — чемодан.
До меня как-то не сразу дошло происходящее. Прошло уже довольно много времени, чтобы вот просто так встать и сказать: я все понимаю, что вы говорите. Тем более, что ехать мне с ними еще несколько часов и даже если все обратить в шутку, общаться с ними мне не хотелось. Поэтому я избрал индейскую тактику невозмутимости и стал припоминать подходящие случаю дыхательные техники.
— Я тебе... говорила! — Срываясь на драматический шепот поднимала градус разговора тетка, от которой меня отделяло три сантиметра мягкого подлокотника, — с местами... билеты, с местами!
За окнами пролетала самая живописная на свете железная дорога, красивее которой и не придумать. Долины сменялись горами, мосты, тоннели, ущелья, крошечные, будто игрушечные станции. Даже один раз я видел водопад. А трагедия в отдельно взятом купе не утихала. Отправленный на разведку боец принес печальные вести — все купе в вагоне заняты, а в другой вагон не пройти!
— И как я теперь буду спать? — Мамаша нашла легальный повод поклевать размягченные отдыхом неврные клетки супруга.
— Да... теперь не поспишь. — Посмотрев в мою сторону, примирительно просопел толстяк.
Действительно, подумал я, и полез в рюкзак за наушниками, потому что соблюдать спокойствие и вежливо помалкивать становилось все труднее. Однако сам факт моего присутствия, даже в виде безмолвного орнамента, неумолимо вгонял пассажиров во все более глубокую депрессию:
— Нам же надо будет поесть! — спохватилась вдруг мамаша, — С ним же придется делится! — я кажется немного дал слабину, наушники никак не распутывались, закушенная губа уже начинала побаливать. Но отец семейства решил показать твердость характера и рубанул сплеча:
— Не будем делиться! — мне показалось его голос даже немного дрогнул, — Достанем и будем есть!
Так прошли еще три часа. Я периодически выходил передохнуть в коридор, возвращался, пытался уснуть, выучил наизусть парочку «Аэростатов», драма не утихала. Вскоре начались скучные пригороды Афин, а потом и вокзал. Поезд остановился.
Я снял чемодан с полки, надел рюкзак и внятно, как меня учила мама, вежливо сказал:
— До свидания!!
Источник:
Ссылки по теме:
- Пустая бутылка, наполненая смыслом
- РЖД нас всех ещё удивят
- Ценности нашего детства
- Фотоприкол
- С ребенком в поезде
Новости партнёров
реклама
Естественно кроме нас никто не решается крутить ручку термостата в сауне чтобы добиться нужной атмосферы и иностранцы "по-недоразумению" попадавшие в сауну быстро оттуда "вылетали" и жаловались персоналу на непотребную температуру. Где-то на пятый день отдыха в отель прибыло человек 10 наших соотечественников. Семьи три, весьма колоритных. Пара отцов семейств в соответствующих определенной категории лиц татуировках и с соответствующим лексиконом. Мой друг приболел животом и быстро ретировался из сауны. Я остался на верхней полке один. Лежу себе на полотенце, когда в сауну вваливается сия обширная отечественная компания. С шумом, гамом -всё как положено. Я лежу не подавая вида. Они сидят, тетки, что послабее, и дети быстро ретировались. Кто покрепче - сидят потеют. Мужики и оставшаяся баба начинают коситься на меня, дескать "чё-то иностранец залежался, давно должен был вылететь пулей". Тут оставшаяся тётка выдаёт: А давай поддадим жару пусть "этот" сам смотается. Берет солидных размеров деревянный черпак и мигом закидывает на камни пару-тройку литров уже подогретой воды. Через секунд 15 эта тётка потирая уши и спину, с воём вылетает из сауны. А ещё через секунд 15 начинают пригнувшись выползать и колоритные мужички. Я лежу и меня пар задевает на так сильно и по всей поверхности. Мужественно терплю еще минутку и с достоинством выхожу. Эта компания стоит снаружи и смотрит на меня глазами по 5 рублей. Я проходя мимо говорю: Можете убавить, чё так мучаться-то?:)
Неестественно возбужденное поведение нашей интеллигенции на званых ужинах или обедах. Крохоборствуют. Покупают ненужные дешевые тряпки, которые никак не улучшают жизнь - ни внешне , ни внутренне. Где можно - не платят, стараются выпить воды, купить себе лекарство впрок, позвонить и т.д. на чужой счет. Думая, что это незаметно для платящих, а платящиe могут быть бедными студентами, которые моют посуду в ресторанах.
Выживаемость у Homo Soveticus - колоссальная. При опасности они, толкая, вернее - втаптывая друг друга, стараются сами спастись."
Алла Демидова.
Хотя, если честно, никогда не попадала в подобную ситуацию. Если это правда, даже не представляю, как фигово себя ощущать в таком положении... :)