Новогодние фонарики (мой рассказ)

Свежевыпавший снег чуть слышно захрустел под сапогами, оповещая Никиту о приближении человека. Он высунулся из-за угла и тут же разочарованно спрятался обратно – это оказалась какая-то мамаша, спешившая на новогодний утренник вместе со своим чадом. Ну и где же его… «внученька»? Никита прерывисто вздохнул и наклонился к земле, собирая в ладони большую охапку снега. Между прочим, до ёлки осталось полчаса – пора бы ей и поторопиться! Небось ещё и прихорашиваться будет – не в костюме же придёт… 

Из-за поворота показалась знакомая фигурка, и Никита, на несколько секунд выпавший из реальности, едва не упустил её. Спохватившись, он вскинул руку с утрамбованным в ледяной голыш снежком и лихо свистнул, привлекая внимание девушки. Юлька от неожиданности вздрогнула, резко повернулась, и метко пущенный снаряд, угодил ей в лицо.

Вот чёрт!..

Девушка всхлипнула от боли, схватилась за глаз и со стоном приземлилась на корточки. Никита, мысленно проклиная свои кривые руки и пустую голову, кинулся к ней:

- Лихачёва, прости… Я не нарочно…

- Не нарочно?! – Юлька взвизгнула, отняла ладонь от лица, и Никита увидел покрасневшее веко и залитый кровью белок, – Ты, выходит, мальчик-даун? У тебя руки сами по себе дёргаются, да Лобанов?

- Лихачёва, ну ты чего… Я правда не хотел…

- Вот и продолжай не хотеть! – разъярённо выплюнула Юлька, – Но подальше отсюда, а то я ведь не выдержу, и сделаю ответный жест… «вежливости»!

- Ну делай, – обречённо вздохнул Никита, и, нащупав на земле злополучный снежок, подал его девушке, – Куда стать-то?

Юлька отчего-то озверела ещё больше – рыкнула, вскочила, рванула сумочку, за которую хватался Никита и кинулась в сторону школы.

Вот тебе бабушка и Юрьев день… Пригласил, называется, в кино…

Уныло раскидывая снег, Никита поплёлся следом за девушкой. Теперь она с ним вообще перестанет говорить… Какого черта он засвистел? Порисоваться захотелось! А снежок-то утрамбовал – в камень! Куда он только смотрел…

Продолжая бичевать себя, Никита следом за Юлькой просочился в кабинет директора, и, понурившись, застыл у двери – словно нашкодивший первоклашка, колупая носком ботинка паркет.

- Галина Григорьевна! – плачущим голосом, умоляла Юлька директрису, – Ну куда я с таким фейсом? Снегурочка-бомжиха! Отпустите меня домой!

Самое интересное, она не проронила ни слова о причастности Никиты – не кривилась в его сторону, не отпускала туманных намёков – только прямая напряжённая спина и выдавала Юлькины эмоции. Лучше бы уж наябедничала… 

Галина Григорьевна нацепила висящие на верёвочках очки, взяла девушку за подбородок и внимательно изучила её лицо:

- Юленька, солнышко – ну кем я тебя заменю?! Знать бы заранее – другой разговор… А сейчас могу только капли свои отдать и утренник на пятнадцать минут задержать!

Директриса повернулась к столу, выдвинула ящик, и, старательно исследовав его внутренности, достала белый пластмассовый пузырёк:

- Держи. Пойди к Наташке. М-м… Наталье Сергеевне. Она у нас мастерица на все руки – такой марафет наведёт, будешь как модель!

Юлька обречённо вздохнула, забрала капли, и, нарочито несмотря на Никиту, вышла из кабинета. Тот дёрнулся следом, но Галина Григорьевна остановила его повелительным жестом:

- Твоя работа, Лобанов?

- А то чья же…

- И как же ты умудрился?..

- Велика мудрость, – ещё сильнее набычился Никита.

Директриса фыркнула и не стала капать ему на мозги – только помахала рукой, позволяя уйти. Вот за это её и уважали – Галина Григорьевна могла быть и строгой, и въедливой, но всегда ощущала грань между воспитанием и бессмысленным фанатизмом.

Юлька обнаружилась в учительской, вместе с хлопочущей над ней «англичанкой». Наталью Сергеевну, самую красивую и молодую преподавательницу в школе, все ученики за глаза называли просто «Наташкой» – со старшеклассниками, особенно с девчонками, она общалась как лучшая подружка и те ходили за ней табуном. Поймав ехидный взгляд учительницы, Никита сразу догадался – уж ей-то Юлька выложила все подробности случившегося.

- Вот, припёрся, – проворчала девушка, подтверждая его догадку, – Ходит теперь за мной, как привязанный…

Её кожа, отполированная толстым слоем «штукатурки», казалось мёртвой, будто у целлулоидного пупса – больше всего Юлька напоминала увеличенную копию пластмассовой Снегурки, которую Никита видел среди старых новогодних игрушек, валяющихся у родителей с советских времён.

«Да уж, модель…»

Правда синяк англичанка замаскировала на славу, и даже лопнувшие капилляры, благодаря каплям сильно побледнели и казались почти незаметными.

- Лобачевский, а ты почему не одеваешься? – насмешливо коверкая фамилию Никиты, поддержала Юльку Наталья Сергеевна, – Стал тут, пялишься, смущаешь девочку… Тебе нечем заняться? Так мы сейчас что-нибудь придумаем! Юль, хочешь я ему синяк поставлю, чтобы ты не выделялась?

- Были такие мысли, – кисло проронила Юлька, с отвращением изучая своё отражение, – Но тогда это будет не детская ёлка, а шоу фриков. Вот может быть после…

И она кровожадно посмотрела на Никиту – так, что ему с трудом удалось сдержать ухмылку – слишком уж по-пиратски выглядела девушка. Англичанка расширила в притворном ужасе и без того огромные глаза и прошептала срывающимся голосом:

- Ну все, Лобачевский… Берегись!

***

По сценарию, утренник начинала ведущая – Надька Каткова из параллельного класса. Она затягивала песенку и обходила с детишками ёлку. Через минуту присоединялась Снегурочка – закончив со всеми новогоднюю «арию», внучка Мороза начинала расспросы – не видел ли кто её дедушку? После чего, убедившись, что нет – звонила «сыщику». Возникший на сцене «Пинкертон», узнавал необходимые приметы и отправлялся на поиски Хозяина Зимы. В его отсутствие, Снегурочка играет с детьми и устраивает конкурсы. Потом, на них нападают бандиты… Сыщик, вернувшийся ни с чем, показывает чудеса храбрости и побеждает разбойников, однако «допрос» ничего не даёт – те божатся, что не трогали Деда Мороза. В конце концов, он объявляется сам.

А что если немного подкорректировать сценарий? Идея, конечно, бредовая – но такие обычно и срабатывают… Правда, если что-то пойдёт не так, трёпки ему не избежать… Лихачёва и вовсе, завидя его, станет перебегать на другую сторону улицы.

Никита приблизился к зеркалу и внимательно изучил своё отражение. А почему собственно что-то должно пойти не так? Всё будет хорошо – с «разбойниками» и «сыщиком» он договорится!

***

- Здравствуйте, детишки – девчонки и мальчишки! С Новым годом, с Новым годом! Поздравляю всех детей! Поздравляю всех гостей!

Детвора восторженно завизжала – самые смелые подбегали поближе к вышагивающему гигантской поступью Никите, чтобы дёрнуть его за красный халат и заглянуть в лицо. «Снегурочка» застыла как соляной столп, смешно приоткрыв рот и взирая на него безумным взглядом.

- Соскучилась, внученька? – с усмешкой прогудел «Дед Мороз», неуловимым движением, касаясь подбородка девушки.

Юлька щёлкнула зубами, и, придя в себя, заголосила отчаянно и тонко:

- Где же ты пропадал, дедушка? Мы тебя обыскались! Дети уже заждались!

Взгляд одноклассницы мерцал снегурьим холодом, а указательный палец сам собой потянулся к виску – правда, в последний момент, Юлька спохватилась и сделала вид, что поправляет кокошник.

Ой-ёй-ёй…

Впрочем, менять что-то поздно – Никита коротко и глубоко вздохнул, словно готовясь к прыжку с трамплина, и зачитал отредактированный текст:

- Слышал – вы меня заждались – волновались, обыскались! Я спешил к вам через горы, сквозь долины и просторы… Но разбойники напали и в плену меня держали!

Юлька посмотрела на него, как внезапно разбуженный на крыше лунатик:

- Что ж ты несёшь, дедушка? Разбойники сказали, что не трогали тебя!

Осознав, что ляпнула глупость, девушка вспыхнула ярким пламенем – подобно хамелеону сливаясь с одеянием Деда Мороза.

- Брешуть, окаянныя! – склонившись к хохочущей детворе, Никита тыкнул себе в глаз, под которым светился свеженький фонарик и завопил: – вот следы моих убытков – применили ко мне пытки!

Краем глаза, он увидел стоящую в дверях спортзала директрису, возле которой кудахтала перепуганная Каткова – Галина Григорьевна с досадой отмахнулась от ведущей, и скрестив руки на груди, насмешливо изучала Никиту. А что ей ещё остаётся? Не выносить же его под белы рученьки…

Вернулся сыщик, приведя связанных и раскаявшихся разбойников. В отместку за наглое вранье и покушение на Деда Мороза их стали «пытать» стихами – для этой экзекуции, Никита вызывал детей – которые заставляли незадачливых бандитов декламировать вместо них новогодние вирши. Если головорезы не знали требуемых стихов, то их читал ребёнок, а проштрафившемуся разбойнику «ставили синяк» – косметическим карандашом.

Юная публика так вошла в азарт, что «фонариками» обзавелись и сыщик, и Надька Каткова и даже Снегурочка – ещё одним.

Утренник завершился всеобщей свалкой – детвора долго не отпускала Никиту – его хотели познакомить с родителями, сфотографироваться, пригласить к себе домой на Новый год… Он едва отвертелся от какой-то назойливой мамаши, которая никак не могла поверить, что он учится в одиннадцатом классе, а не работает профессиональным Дедом Морозом…

Удирая от своих юных фанатов, Никита выскочил из спортзала и увидел стоящую у окна директрису. Заметив его, она насмешливо прищурилась и поманила пальцем.

Никита с опаской приблизился – победителей не судят, вот только… Взгляд у Галины Григорьевны слишком пугающий и хитрый. Не поймёшь, что она задумала?

- Ближе, ближе...

В самом деле – не бить же она его будет? Решившись, Никита шагнул ещё – расстояние между ними сократилось, и внезапно, директриса схватила его за уши и подтянула к себе. Никита так опешил от этого произвола, что не сумел выдавить и звука, а только изумлённо таращился на Галину Григорьевну, задумчиво изучающую его синяк. Убедившись, что он настоящий, женщина хмыкнула, погладила его по голове и сказала:

- Да, пациент… Твой диагноз ясен. Беги уже, пока не ушла!

Никита бросился в учительскую, и в коридоре столкнулся с разбойниками Саней и Лёхой, от которых узнал, что девчонки уже ушли.

Значит, не простила… Или приняла его выходку за тупой стёб…

Расстроившись, Никита неторопливо стянул красную хламиду, медленно упаковал её в целлофан, засунул в шкаф и направился к выходу.

Оказавшись на улице, он двинулся к дому – не отрывая ног от земли и оставляя за собой две глубокие непрерывающиеся колеи. Сзади послышался громкий визгливый скрип – кто-то хлопнул дверью.

- Эй, Дед Мороз! Ты умываться не собираешься?

Услышав за спиной Юлькин голос, Никита вздрогнул и остановился. Она... ждала его?! Чувствуя, как на губах расцветает глуповатая счастливая улыбка, Никита неспешно повернулся к стоящей на пороге девушке.

Без шапки, с покрытыми тонкой вуалью из снежинок волосами – Юлька казалась невероятно милой и нежной – даже дурацкий фонарь ничуть её не портил.

- А у меня, как и у тебя – несмываемый…

Девушка ахнула и в несколько шагов пересекла разделяющее их пространство:

- Ты…Ты… Лобанов!..

Судя по всему, с Юлькиного языка рвалось что-то вроде «дурак» или «балбес», но она стояла и молча смотрела на него – смущённая и оробевшая. И тогда осмелел Никита:

- Юль… Я просто люблю тебя…