Римская армия. Легион, когорта, манипула - тактика, оружие, доспехи легионеров

Во многих античных армиях главным родом войск была хорошо защищенная доспехами тяжелая пехота, использовавшая для боя плотные глубокие построения. Одними из первых эту идею, примерно в VIII в. до н.э., реализовали греки, придумавшие фалангу, которая представляла собой тесно сомкнутое линейное построение тяжелых копейщиков-гоплитов глубиной 8-16 шеренг. Сильной стороной фаланги являлся ее удар, атака накоротке. Вооруженные копьями и мечами, прикрытые щитами, хорошо защищенные шлемами, панцирями и поножами гоплиты, действовавшие в составе фаланги, развивали бешеный натиск, сметавший все на своем пути. В сомкнутом строю, фаланга была сильна и в обороне, в том числе и против атак кавалерии. Однако непробиваемая с фронта, она была уязвима с флангов и тыла, т.к. не могла развернуться, не сломав строя, чему в немалой степени способствовали длинные копья фалангитов. Строй нарушался и при движении по пересеченной местности, поэтому успешное использование фаланги было возможно лишь на равнине. Римляне, вначале также использовавшие фалангу (VI – IV в. до н.э.), достаточно быстро выявили не только сильные, но и слабые ее стороны и, в отличие от греков, пошли иным путем, на несколько веков обеспечив себе военное превосходство при столкновениях с любым противником на любой местности. Основной самостоятельной частью римской армии, практически на протяжении всей ее истории, оставался легион. Совершенствуя тактику тяжелой пехоты, всегда преобладавшей в составе легиона, римляне в конце IV в. до н.э. расчленили фалангу по фронту и в глубину на мелкие подразделения – манипулы, которые могли действовать самостоятельно и передвигаться по пересеченной местности, не нарушая строя. Для боя манипулы строились в две - три линии, шахматным порядком. Всего в легионе было тридцать манипул. Соответственно, каждая боевая линия насчитывала 10-15 манипул, численность которых колебалась от 60 до 120 тяжелых пехотинцев – легионеров. Такое построение давало римским командирам множество преимуществ, поскольку наличие второй и третьей линии позволяло усиливать атаку первой линии, обходить противника с флангов и парировать охват собственных флангов, а также отражать атаки с тыла. Кроме того, при необходимости, подразделения могли выстроиться для боя и фалангой, путем выдвижения манипул второй линии в интервалы первой. Таким образом универсальность манипулярной тактики заключалась в том, что командир, в зависимости от обстановки и характера противника, мог сам принять нужное решение. Эта тактика довольно успешно применялась римлянами в войнах с Карфагеном, Македонией, Эпиром и другими противниками. Однако численность манипулы была слишком мала, чтобы эффективно выполнять поставленные задачи и противостоять массированному фронтальному натиску. Поэтому Гай Марий, выдающийся полководец и реформатор римской армии, в конце II в. до н.э. объединил каждые три манипулы в когорту (около 360 воинов). Это повысило ударную мощь подразделений легиона и упростило управление ими в ходе маневрирования. С тех пор основной тактической единицей в бою стала когорта, численность которой к тому же непрерывно увеличивалась и, в период ранней империи, колебалась от 480 до 800 человек. Число когорт в легионе равнялось десяти и в бою они также строились в две - три линии в шахматном порядке. В ходе реформ произошел и полный отказ римлян от копий, частично использовавшихся ранее, в пользу пилума.

Римские легионеры периода республики и ранней империи использовали пилумы двух типов – легкие и тяжелые. Первые, по сути, представляли собой дротик, оснащенный металлическим наконечником длиной 25 - 75 см, который при помощи трубчатого насада крепился к древку в 90 см длиной и в палец толщиной. Легкие пилумы метали на дистанцию до 25-30 м и они служили для поражения неприятеля на средней дистанции. В свою очередь тяжелый пилум, длиной около 2 м и весом 2-4 кг имел иное назначение. Перед атакой его с близкого расстояния (7-10 м) бросали в щит врага. Пробив его, пилум застревал в нем и своей тяжестью оттягивал щит, мешая прикрываться им от ударов. После этого противник, как правило, бросал щит, и легионер поражал его своим мечом. Ради реализации этой функции длинный и тонкий железный наконечник тяжелого пилума оснащался пирамидальным зазубренным острием, которое не позволяло вытащить пилум из щита или раны, а в месте крепления наконечника к древку утяжелялся свинцовой или деревянной накладкой, повышавшей его пробивные свойства. Если же пилум попадал в слишком твердую преграду (например, в металлический умбон деревянного щита) и не мог ее пробить, его тонкий железный наконечник сгибался, и пилум нельзя было подобрать и метнуть обратно в хозяина. Таким образом, обычная тактика римлян состояла в том, чтобы забросать противника пилумами и тут же атаковать с мечами в руках – приём чем-то напоминающий штыковую атаку за огневым валом.

Наряду с пилумами, основным наступательным оружием легионеру служили меч и кинжал. Знаменитый римский колюще-рубящий пехотный меч гладиус на самом деле был заимствован римлянами у испанских кельтов – кельтиберов, приблизительно в III в. до н.э. (до этого легионеры пользовались мечами других типов). Он имел прямой обоюдоострый клинок, зачастую усиливавшийся ребром жесткости, параллельные лезвия которого плавно сужались к острию, и рукоять характерной трубчатой формы с выемками для пальцев, обеспечивавших удобный и надежный хват. Рукоять венчалась массивным шарообразным навершием, являвшимся точкой опоры при выдергивании клинка из тела противника, и оканчивалась внизу полушаровидной, несколько сплюснутой с боков гардой, защищавшей руку от соскальзывания и дававшей ей надежный упор при мощных протыкающих ударах. Длина клинка редко превышала 60 см, а его ширина колебалась от 4 до 7 см. Вес гладиуса достигал в среднем 1 кг, вес ножен около 500 гр., при этом центр тяжести находился в районе основания клинка, у рукояти, что облегчало фехтование мечом и повышало его управляемость. В целом, при такой конструкции, гладиус обладал великолепными колющими и неплохими рубящими свойствами. Примечательно, что сами кельтиберы предпочитали прямому гладиусу изящно изогнутую рубяще-колющую фалькату, и это неудивительно, ведь военные вкусы и римлян и испанцев диктовались их тактикой ведения боя, а она была различна. Фальката, представлявшая собой преимущественно рубящее оружие, требовала пространства для замаха и свободный боевой строй, применявшийся испанцами, прекрасно подходил для ее использования. Плотные же римские боевые порядки, где легионеры сражались плечом к плечу, тесно сомкнув щиты, требовали оружия преимущественно колющего, каковым и был гладиус. Вместе с тем, благодаря сочетанию колющих и рубящих качеств, меч легионера являл собой довольно удачный компромисс, поскольку им можно было успешно сражаться как в строю, так и вне строя. К тому же, по сравнению с фалькатой, гладиус имел для римлян еще два неоспоримых преимущества. Во-первых, кривой меч обладал только одной рубящей кромкой, а в жаркой сече, при ударах клинка о клинок лезвие быстро тупилось и выкрашивалось. В этом случае прямой обоюдоострый меч выглядел предпочтительней, так как его нужно было просто повернуть другой стороной и в руках вновь оказывалось остро отточенное оружие. Во-вторых, изготовление прямого колющего клинка требовало от мастера намного меньше времени и умения, чем изготовление клинка изогнутого, что, соответственно, обходилось значительно дешевле и, для массовой римской армии, вооружавшейся за государственный счет, имело первостепенное значение. Но для боя в строю даже 60-сантиметровый клинок порой казался легионерам слишком длинным. Ведь чтобы поразить подошедшего вплотную врага, нужно было отвести локоть далеко назад, а это не всегда удавалось сделать в тесноте манипул и когорт.

Поэтому в начале новой эры легионеры стали, помимо меча, носить еще и кинжал пугио с коротким 20-30 сантиметровым клинком, нередко усиленным ребром жесткости, который также был заимствован у испанцев. Такой кинжал можно было удерживать не только прямым, но и обратным хватом, и наносить удары сверху в лицо и шею врага. Клинок кинжала, шириной 7-8 см., причинял опасные колотые раны, которые трудно было зажать ладонью руки, а его параллельные лезвия, имевшие «ятаганную» вогнуто-выгнутую форму, придавали короткому «перу» хорошие режущие свойства. Помимо функции вспомогательного оружия, кинжал нередко играл роль хозяйственного инструмента, или оружия для левой руки, если легионер лишался щита.

Для защиты корпуса от оружия противника, легионеры использовали несколько типов доспехов. Вначале римская тяжелая пехота, в массе своей, была «тяжелой» лишь по названию. В VI – IV в. до н.э. все ограничивалось круглой или прямоугольной бронзовой нагрудной пластиной, поножем для левой ноги, деревянным щитом и простым бронзовым шлемом, с тремя красными или черными перьями. Однако всего этого было явно недостаточно. Поэтому примерно с III в. до н.э. римские воины стали облачаться в кольчугу, секреты изготовления которой почерпнули у своих соседей и противников галлов, считавшихся лучшими кузнецами античного мира. Римская кольчуга – лорика хамата представляла собой защитный доспех, состоявший из сплетённых железных колец. Достаточно прочная и гибкая, она не стесняла движений воина и, в то же время, надежно защищала его от рубящих ударов коротких прямых пехотных мечей и скользящих (например, частично отраженных щитом) ударов кривых испанских и длинных галльских мечей. Но от прямых рубящих ударов последних она не спасала, так же как и от колющих ударов гладиуса или фалькаты. Ее легко протыкало копье и пробивала стрела. Кроме того, в силу несовершенства технологии, вес кольчуги достигал 15 кг.

По этой причине младший и средний командный состав легиона – трубачи, знаменосцы, центурионы, а также многие рядовые легионеры, предпочитали кольчуге лорику сквамату - чешуйчатый доспех весом около 12 кг с бронзовыми или железными пластинками в форме рыбьих чешуек, нашивавшихся поверх тканевой основы, либо связанных между собой кольцами. Лорика сквамата обладала достаточной гибкостью и, в сравнении с кольчугой, лучше предохраняла тело от стрел и рубящих ударов мечей. В свою очередь старшие командиры легиона – трибуны, префекты и легаты защищали себя при помощи торакса – короткого бронзового или железного анатомического панциря, скопированного у греков. Торакс ограничивал подвижность воина, зато достаточно хорошо «держал» не только рубящие, но и колющие удары мечей, а также обеспечивал более высокий уровень защиты от стрел и копий.

Примерно в середине I в н.э. совершенствование способов обработки металлов, а также недостаточный уровень защищенности рядовых воинов привели к появлению нового типа доспеха – лорики сегментаты. Этот доспех весил около 9 кг и состоял из крупных поперечных стальных полос, попарно скрепленных кожаными ремешками наподобие черепицы, которые застегивались на животе и спине, образуя, таким образом, обруч, охватывавший торс легионера. Плечи, а также верхняя часть груди и спины защищались дополнительными пластинами. Застегивался доспех при помощи специальных крючков и ремней размещавшихся на спине и на груди снаружи. Лорика сегментата была прекрасным доспехом, превосходившим по защитным свойствам все остальные и, в то же время, обеспечивала воину неплохую подвижность. К тому же она отличалась удобством в хранении и транспортировке, поскольку легко разбиралась на части. В целом, тактика, вооружение и доспехи легионеров I – II в н.э., считались одними из лучших (если не лучшими) в античном мире.

Падение Рима было связано не столько с силой «варваров», сколько со слабостью самого государства. Во времена поздней империи римские правители погрязли в роскоши и пороках, а граждане жаждали лишь «хлеба и зрелищ». Коррупция чиновников достигла таких чудовищных размеров, что как ржа пожрала государственный механизм изнутри. Все это не могло не сказаться и на состоянии армии. Уже в конце II в.н.э. тяжелое вооружение было отброшено, старая система обучения, основанная на суровой дисциплине и бесконечных упражнениях, пришла в упадок. Привыкшие к роскоши, изнеженные римские граждане стремились уклониться от воинской службы и полностью переложить это бремя на наемников. Легион, организованный в когорты, снова стал походить на неповоротливую фалангу, причем больше пригодную для обороны, чем для наступления. В результате, спустя всего два века, колосс рухнул к ногам презираемых «варваров», одетых в звериные шкуры и вооруженных примитивным оружием, но закаленных в битвах, не избалованных роскошью, спаянных и сплоченных родоплеменными связями, готовых жертвовать жизнью ради жизни товарища и сородича.