Волынская резня и Бродовский котёл

Начало зверствам бандами бандеровцев на Западной Украине было положено 9 февраля 1943 года.

Тогда бандитами было убито 200 поляков в селе Паросля.

Я долго, очень долго думал, стоит ли публиковать фотографии тех страшных событий и понял, что не публиковать их просто нельзя! Нельзя, чтобы люди забывали, что такое этническая чистка, что такое бандеровщина, что такое борьба за свободу, которая заключается в убийстве детей и женщин со стариками. Больше этим подонкам воевать было не с кем, ведь мужья, сыновья, отцы, были на фронте, который приближался, кстати, и чуть ниже вы узнаете, как эти убийцы детей смогли "повоевать" с регулярными частями Красной, Советской Армии.

А сейчас я расскажу об одном дне из их полугодовалой "операции" по убийству женщин и детей: 11 июля 1943 года, ровно 77 лет назад, отряды бандеровцев  атаковали 96 польских населенных пунктов на Волыни. Уничтожали одно село за другим.

Например, на колонию Гуров напали ночью и перебили около 200 спавших поляков.

После этого бандеровцы ворвались в соседнее село Выгранка, где вырезали 150 человек. На Порицк, где поляки собрались в костеле на праздничное богослужение, напали в 11 утра. В окна церкви бросали гранаты и расстреливали прихожан. Во время нападения убили около 200 женщин, мужчин и детей, которых потом похоронили в массовой могиле. В то время как убивали прихожан, ещё  одна группа бандеровцев убивала поляков, которые находились у себя дома. В Хренове убили 150 поляков, также собравшихся на богослужение. В Гуте Майданской вырезали 184 человека. В Киселине – 90 человек. Этот список можно продолжать очень долго. Эти события известны миру как Волынская резня. Считается, что бандеровцы уничтожили около 100 тысяч мирных, ни в чем не повинных людей.

Это массовое убийство мирного населения стало самой большой и самой «эффективной»  операцией бандеровцев.

25 марта 1943 года едва не был убит бандеровцами будущий первый (и пока что единственный) польский космонавт Мирослав Гермашевский. Вот что он рассказывал об этом: «Наша семья жила на Волыни, в селении Липники над Случем. Отдельное хозяйство занимал дедушка, свои хозяйства были у семьи моего отца и его братьев. Когда на Волыни начались массовые убийства поляков членами УПА, дедушка успокаивал семью, что в Липниках все находятся в безопасности, так как с соседями украинцами мы с давних пор жили в большом согласии.

В ночь с 25 на 26 марта 1943 года уповцы при содействии некоторых местных окружили Липники, подожгли польские усадьбы и с невообразимой жестокостью убили 182 поляка. Из семьи Гермашевских и семьи Белявских моей мамы в ту ночь погибло 19 человек. Едва не погиб и я. Мне было полтора года. Когда началась резня, отец велел маме взять с собой ребёнка и убегать в ночь, а сам с винтовкой побежал защищать село. Маму догнал один из бандитов и выстрелил с близкого расстояния, целясь в голову. Пуля соскользнула по черепу, мама без сознания упала на поле. Её так и оставили. Я покатился в замёрзшую борозду. Когда мам пришла в сознание, была в шоке. Забыла обо мне, добралась до соседнего села. Там знакомые украинки перевязали её, накормили и спрятали. Когда сообразила, что потеряла ребёнка, её не пустили. Было слишком опасно. Утром меня в поле отыскал отец. Подоил заблудившуюся корову, на пепелище искупал меня в тёплом молоке. Так меня спас. Сбежали в соседнее село... Летом отец с двумя братьями мамы поехал в родовое владение, чтобы накосить немного сена. Из пшеничного поля в него выстрелил уповец. Попал в сердце. Мы стали наполовину сиротами. Пролетал я как-то над местами, где родился, смотрел вниз и думал: «Смотрите — это я лечу! А могло быть так, что лежал бы здесь в земле».

«Во время полёта была организована радиобеседа с мамой. Когда сказала, что я герой, прервал её и поправил:

— Мама, это ты герой.

Тот разговор был выпущен один и единственный раз.

Потом, когда кто-то в ГПУ (GZP) сообразил, о чём в нём идёт речь, этот фрагмент навсегда вырезали..."

Печать 6–й гв.стр. дивизии. 34 гв.арт.полк

Кому: г. Смоленск ул. Рабочая 4

Семье Соловьёву Якову Степановичу

25 июля 1944 года       От кого: Соловьева Фёдора

Дорогая мамочка!

С артиллерийским приветом к тебе пишу письмо я, твой сын Соловьев Фёдор! Как поживаешь мама, не болеешь ли? Как там наша Родина – Смоленщина, восстанавливают ли её? Спешу тебе сообщить и радостную, и горестную новость. Радость наша безмерна! Мы освободили уже нашу Социалистическую Родину от фашистской нечисти! И уже идём дальше, – по земле Польской, Силезия зовется. Немчура уже чует свою неминуемую погибель, потому остервенело обороняется. Но мы, с помощью танков и самолётов, не даем им покоя ни днём, ни ночью! Да, мама, наши лётчики настолько превосходят по духу и военной подготовке фрицев, что над нами, если и появляются вражеские машины, то как–то впопыхах все бомбы сбрасывают, и часто не долетают до наших позиций.

Один Покрышкин чего стоит...

Теперь расскажу о горюшке своем. Погиб мой друг.

Погиб мой названный брат, мой командир, – Миша Боровой. Это был самый честный, самый принципиальный, самый порядочный и бесстрашный человек, среди всех, кого я знал. Душа всего нашего артполка!

Мы с ним вместе с самой учебки… И в госпитале вместе, и в боях, и в радостях наших маленьких, когда письмо придет из дома или ещё чего, а сколько раз он меня от смерти спас, не счесть...

Шёл третий день нашего наступления. Нас срочно перебросили в помощь пехоте нашей, потому как они нарвались на закопанную танковую засаду с левого фланга.

А обстановка была нехорошая для нас.

Чистое поле на 10 километров вокруг, ну и левее лесок, в котором и были закопаны фашистские танки по самую башню. Было их около сорока. И в этом месте приостановилась пехота наша, нарвавшись на сильный вражеский огонь. Начали нести потери. Ну и бандеровцы начали просачиваться из окружения, или «котла», который устроила им наша армия, под прикрытием танков и самолётов. Поэтому Михаил, как командир батареи нашей, принял решение, – не ждать подмогу, а катить орудия вручную и стрелять без остановки по фашистским танкам, не давая им возможность безнаказанно расстреливать нашу пехоту, ведь она при наступлении оказалась в чистом поле, без окопов и укрытия. Фашист–гад, подпустил их очень близко и только потом открыл огонь. Стрелковый полк наш, пехота наша, таяла на глазах. Погибали наши братья, потому медлить нам было нельзя!

Выполняя приказ командира, Миши Борового, мы выкатили орудия на прямую наводку и начали бить по танкам.

Цель была очень сложная, потому что танки были внутри леса и закопаны. Мы их просто не видели! Стреляли, почти наугад, и только после выстрела немецкого танка, засекая, откуда раздавался выстрел, и из какой части леса появлялось пламя.

После каждого залпа мы подкатывали орудия батареи на десять–двадцать шагов ближе и ближе к этому распроклятому лесу.

Мы у фашистов были тоже, как на ладони, потому нам пришлось очень нелегко! Но цель была достигнута – пехота получила передышку и смогла окопаться и рассеяться по естественным укрытиям, овражкам, кустам и прочему.

Немец сосредоточил огонь на нас. Но мы тоже начали нести потери. Один за другим выходили из строя мои сослуживцы, мои братья по оружию, получая осколочные ранения, иногда смертельные, под прямыми ударами фашистских танков. Мы же не видели плоды своих усилий, потому как, немцы засели в глубине леса, но иногда видели столбы от странных взрывов в лесу, как будто работала дальняя артиллерия, но пролётов над нами крупного калибра мы не слышали, и по уменьшавшемуся граду снарядов, который в нас летел, мы догадывались, что наши выстрелы тоже попадают в цель! Тем временем начало потихоньку темнеть, и пехота пришла нам на подмогу! Первым поднялся, как всегда, любимец роты – наш политрук. С гранатой в одной руке, с «ТТ» в другой руке, он бесстрашно повел роту вперёд, уже на помощь нам, он видел, что их братьям–артиллеристам приходится несладко. Больно близко был фашист и бил, гад, прямой наводкой! Полетели во врага гранаты и зажигательные бутылки. Фашистам пришлось сначала распределить огонь: часть по нам, часть по бойцам 25–го гвардейского стрелкового полка. И вот мы услышали, что танки немецкие завелись и начали отступать. Тогда наш командир, гвардии старший лейтенант Михаил Боровой, принял решение – взять с собой трёх добровольцев и телефониста – старшего сержанта Гацалова ну и забраться на вершину холма.

Вызвались два политрука и командир ПТРов. Холм, по–военному, зовется господствующая высота! А оттуда, сверху, управлять огнём батареи очень удобно. Этот маневр удался! За старшего у нас остался политрук Бродский.

За час мы сожгли более 8 немецких танков из них два тяжелых танка Т–6 (Тигр), это отработали наши новые самоходные артиллерийские установки, которые мы прозвали «Зверобои», и нашлось объяснение странным взрывам в лесу, – это мы попадали в импровизированные артиллерийские склады фашистов, которые не успели выработать по нам в свете нашего молниеносного наступления. Но случилось непредвиденное. Около взвода немецкой пехоты, а это оказались драпающие бандеровцы из дивизии СС "Галичина", уходящие по оврагу из "котла", и наткнувшиеся на отряд нашего командира, состоящий из добровольцев. Телефонист сообщил нам об этом, запросил помощь и связь прервалась!

Мы услышали и увидели, что завязалась ожесточенная перестрелка, а потом рукопашная, мы со всех ног бежали к ним на подмогу! Но до них было метров 600–700, каждая секунда была дорога!

Пятеро против двадцати восьми, как оказалось!

Уже близилась ночь, мы бежали и стреляли на ходу, но вверх, чтобы не ранить никого из добровольцев, и чтобы бандеровцы поняли, что подмога рядом …

Мама, мамочка, мы успели спасти большую часть этого геройского отряда, но не успели спасти Мишу и Ехью...

Вершина холма была усеяна трупами фашистов.

Повсюду в разных позах валялись эсэсовцы, лицами своими круглыми они на самом деле напоминали славян, потому как у немцев–фашистов лица узкие и вытянутые.

Первым мы увидели нашего телефониста, на нем лежал здоровенный бандеровец. Шея бандеровца была обмотана телефонным кабелем, который наш полковой телефонист Ефим – хоть на родине его звали чуть иначе, и он не обижался ... держал мёртвой хваткой, уже в неживых своих руках. Чем его и задушил…

Лица у Ехьи практически не было, в него попала автоматная очередь ... а ему было всего девятнадцать лет...

Он очень любил лошадей, пришёл к нам из кав.полка. Как его брату рассказать о его смерти, – я так и не придумал. Такой весельчак был ... в нашей памяти он таким и останется, никогда присутствия духа не терял.

Помню его историю о том, как перебили провод связи, надо новый тащить, обстрел очень мощный, у немцев работает всё, пулемёты, автоматы и так далее. Посылают одного бойца с катушкой – его убивают. Посылают второго – тоже убивают, тогда подзывают Ефима и говорят ему, что на него вся надежда, потому что если его убьют – больше никого посылать не будут. Командир разрешил не больше трёх... И очень весело смеялся при этом рассказе...

Связь он наладил ...

Так вот, его брат воюет в соседней дивизии. Рядом совсем. (Гацалов Мурат – прим.автора) Тоже связист...

Потом мы нашли Мишу… наш командир лежал на груде искореженных взрывом фашистов, всё вокруг в крови и в гильзах от автомата и пистолета, в его руке была чека от гранаты, в другой был зажат немецкий штык–нож… Рядом лежал ППШ и ТТ с пустыми обоймами – патронов в них не было…

Командир, когда закончились патроны, видимо принял решение подорвать себя и бежавших на него фашистов… Мы насчитали двадцать один труп зверья в форме дивизии СС "Галичина", остальные трусливо скрылись в наступившей темноте.

Взвод эсэсовцев против пятерых русских воинов …, хотя если быть точнее, то против двух славян, еврея, осетина и двух грузин … но все они были, есть и будут русскими, самыми настоящими русскими воинами!

Командир одержал над ними победу, но погиб при этом … Добровольцы наши, Авик, Игдал и Рубик были тяжело ранены, мы их сразу за убитых приняли, но когда начали их переворачивать и откапывать от накиданной на них взрывами земли, то они застонали! Радость была наша безмерна! Они живы! Живы наши братья по оружию!

Обещаю Вам мамуля, что будем громить фашистское отродье до тех пор, пока будут в наших руках силы и будет в нашей груди биться сердце! Не будет им пощады ни на этом, ни на том свете! Не победить им нас никогда!

Целую Вас, Ваш сын Фёдор. 16 июля 1944 года.

P.S. Представили командира нашего к Герою Советского Союза, но в связи с тем, что беспартийный он, не дали Героя, даже посмертно. Дали орден «Отечественной Войны 1 степени». Он и в старших лейтенантах засиделся только из–за того, что в партию вступать не хотел, а должен бы быть уже майором или подполковником...

P.P.S. Сегодня учитель из той школы, что мы полком отстроили на Львовщине, приходил, принес иконку, которую Миша забыл в подаренном им томике Пушкина, и хранил, как оберег или амулет…, поздно…

25 июля 1944 года.

Львовская область. Радехивский район.

Стоянов. Дружкополь. Грыциха.

(5 километров до границы СССР и Польши – прим.автора)

***

Соловьев Федор Яковлевич прошёл всю войну.

С 1946 года служил в военкомате г. Москва.

Умер в 1997 году.

* * *

От автора…

Мы вместе с мамой проезжали по местам всех боёв, включая и Западную Украину.

Туда, в самый центр «Бродовского Котла» мы заглянули в 2013 году. Летом.

Практически ничего не напоминало там о том, что описывалось в письмах и читалось в книгах и интернете. Грыцихи уж давно нет. Там бескрайние поля пшеницы.

Госпиталь, который стоял в Грыцихе помнят старожилы–местные жители, которых мы нашли. Показали нам и тот лесок, в котором были закопаны танки, он сохранился.

Также сохранились в нем громадные окопы для танков.

Я их насчитал больше сорока. Попытались мы найти ту высоту, где возможно был бой, но их было несколько и установить, какая из них именно она – не представилось возможны…

Рассказали нам, как расстреливали бандеровцев сотнями, как они прятались в «стодолах» – по-местному сараях–амбарах, как их находили и уничтожали сами местные жители, – ведь их "подвиги" были противны и самим украинцам.

Поселок Стоянов есть. Красивый поселок. Есть воинское кладбище. Есть обелиск. Есть мемориал, на котором увековечены имена героев–освободителей, павших в том бою. Рассказали нам, что хранили до 1968 года и все воинские документы в военкомате, но, когда началось восстание в Чехословакии, поступил приказ: всё уничтожить! И архив сожгли, но не весь! Часть была спасена и хранилась у старого военкома! Мне дали его сфотографировать. В апреле 2013 года были обнаружены, как раз на месте, где стоял госпиталь останки четырех неизвестных бойцов. Один из них офицер, потому как был похоронен в гробу, по–местному – в «труне», и на следующий день их должны были вернуть из Киева (экспертиза) для захоронения. Почётные воинские похороны, с салютом и отпеванием, решили приурочить ко дню освобождения Стоянова – 15 июля.  Всё прошло в очень торжественной обстановке. Люди, практически все, с нами были вежливы, приветливы и говорили по–русски. Ни одной негативной эмоции мы оттуда не увезли...

===========

Глава из документального, военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах.

Том 1 – "Другая Война"

Том 2 – "Без вести погибшие"

Том 3 – "Война, которой не было"

Сброшу всем желающим на электронную почту абсолютно безвозмездно, до 22 июня 2022 года, включительно.. Сначала Том 1, если понравится, то после прочтения (отзыва) и Том 2.

Получение Тома 2 по времени не ограничено никак. Том 3 (ещё в работе)

Пишите мне в личку с позывным "Привет из Фишек" (tavrida-crimea@bk.ru), давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах). =================

Есть печатный вариант в твёрдом переплете. Смотреть здесь

Отзывы можно почитать здесь

Предыдущий пост из этого романа здесь: Объединённая Европа против Советского Союза