Россию губит альтруизм: страна простила долги на 151 миллиард долларов

Можно вывихнуть языки и сломать жизни, сравнивая достоинства и недостатки разных политических систем (и некоторые псевдонауки вроде политологии превратили это в предмет специализации), но критерий истины прост и очевиден: кому и с какой эффективностью служит государство в рамках той или иной политической системы.
Иногда жизнь буквально навязывает подобные сравнения, да так, что от них невозможно отвернуться.
Некоторое время назад правительство Башара Асада освободило от налогов иранский бизнес, работающий на территории Сирии, в благодарность за помощь, оказываемую Ираном в войне против организованной США агрессии международного терроризма.
Российский бизнес никаких системных преференций не получил, и это ни у кого (в том числе и в Сирии) не вызывает ни малейшего удивления. Ведь за наших предпринимателей в отличие от иранских (не говоря, само собой, об американских и европейских) просто некому просить. Если иранский бизнес опирается на действенную поддержку Исламской Республики Иран (так, на его поддержку только в соседнем Ираке выделено полмиллиарда долларов), правительство которой и обратилось с соответствующей просьбой (а точнее, рекомендацией) к правительству Сирии, то российский бизнес, насколько можно судить, всячески подавляется и изничтожается либеральным кланом, контролирующим социально-экономическую сферу.
Современный либерализм служит глобальным спекулятивным монополиям, противостоящим производству и национальному бизнесу как таковым. Россия (как и Сирия и весь мир) рассматриваются в этом ключе как пространство для спекуляций, которое не имеет права на собственные интересы и собственную конкурентоспособность. Поэтому правительство Медведева и Банк России, насколько можно судить, занимаются (при всех исключениях из правил, вызванных потребностями саморекламы, обороноспособности и обогащения) в целом уничтожением, а не развитием российской экономики. Это касается и российского бизнеса, в том числе и в Сирии.
Исключением из правила являются корпорации, прямо связанные с теми или иными привластными либералами, но они не могут работать в Сирии, так как ее существование противоречит интересам хозяина всех либералов мира — США.
МИД же России стремительно возвращает себе репутацию «похоронной конторы», честно заслуженную им в докрымские времена. Похоже, он просто не подозревает о своих обязанностях по поддержке отечественной экономики и, в частности, по продвижению российского бизнеса за рубежом.
Самое яркое проявление антироссийской политики правящих Россией либералов — последовательное прощение внешних долгов. Даже безнадежный долг — мощный инструмент влияния, позволяющий если и не подчинить своим интересам ту или иную страну, то существенно корректировать ее политику в своих интересах, в том числе и извлекая из нее значительные доходы.
Поэтому Запад практически не прощает долги: он сознает откровенное безумие отказа от влияния. Даже в условиях опасного для самих кредиторов банкротства должника (крупнейшие примеры — Аргентина во второй половине нулевых годов и Греция в 2012-м) он идет лишь на реструктуризацию, не снимающую должника с крючка, но лишь укрепляющую его зависимость. Списание половины внешнего долга Польши в 1991 году было вознаграждением за «шоковую терапию» и условием передачи польской экономики под контроль крупных корпораций Запада.
Российское же государство под откровенно вздорными предлогами или вовсе без них проводит строго противоположную политику последовательного и интенсивного разбазаривания имеющихся активов в виде долгов других стран.
Сейчас уже забыто, что в начале 90-х, когда Россия приняла на себя все обязательства и активы Советского Союза, наш внешний долг составлял 96,6 млрд долл. (и возник он в основном в результате коррупции горбачевских чиновников, в том числе из-за заведомо неадекватных условий взаиморасчета стран бывшего СЭВ), а внешний долг других стран перед Россией — около 150 млрд. Причем среди должников были и весьма платежеспособные, успешно развивающиеся страны вроде Вьетнама.
В 90-е годы масштабы списания долгов были невелики. В 1992 году Россия простила Никарагуа 2,6 млрд из 3,1 млрд долл. ее государственного долга: так США за наш счет поощрили пришедшее там на смену сандинистам правое правительство. А в 1996 году Анголе, где тогда под руководством США шел (вскоре сорванный) мирный процесс, Россия простила 3,5 млрд из 5 млрд долл. долга.
Зато с конца 90-х наступила подлинная вакханалия списаний. В 1997 году Россию затащили в Парижский клуб и на нас возложили обязательство списать основную часть внешних долгов по поставкам оружия, а также внешних долгов «развивающихся» и «слаборазвитых» стран.
В результате в июне 1999 года еще не оправившаяся от дефолта Россия обязалась простить более 20 млрд долл. долгов африканским странам (и сделала это в 2000–2003 и последующих годах).
В 2000 году было списано 9,5 млрд из 11 млрд долл. Вьетнама — вероятно, чтобы найти предлог отказаться от стратегически значимой военно-морской базы в Камрани, аренда которой оплачивалась процентными платежами по прощенному долгу.
В 2001 году было прощено 3,8 млрд из 4,8 млрд долл. Эфиопии, в 2003-м — 11,1 млрд из 11,4 млрд долл. Монголии и 960 млн из 1,3 млрд долл. долга Лаоса. В 2004-м был прощен остаток долга Никарагуа — 344 млн долл. (всего ее проамериканским правительствам было прощено почти 6 млрд долл.). В ноябре 2004 года только что оккупированному США в нарушение международного права Ираку было прощено 9,8 млрд долл. из 10,5 млрд; при этом в обмен на мало что значащие обещания началось его интенсивное кредитование — и к началу 2008 года долг Ирака перед Россией вырос до 12,9 млрд долл., из которых 12 млрд снова были списаны.
В 2005 году Россия простила Сирии 9,8 млрд из 13,4 млрд долл. советского долга и 1,1 млрд из 1,3 млрд долл. долга Эфиопии; в 2006-м — долг более чем платежеспособного Алжира в 4,7 млрд долл., в 2007-м — 11,1 млрд долл. долга оккупированного США Афганистана (окончательно он был прощен в 2010 году, когда было списано еще 0,9 млрд), в 2008-м — 4,7 млрд долл. богатейшей тогда Ливии (ее международные резервы, разграбленные затем в ходе западной интервенции, оценивались в 200 млрд долл.).
В 2010 году Россия простила 168 млн долл. уже нового долга Монголии (в 2016-м — еще 174 млн), в 2012-м — 11 млрд долл. Северной Корее, в 2013-м — 500 млн долл. Киргизии, в 2014-м — более 29 млрд долл. Кубе и 0,9 млрд Узбекистану. Процесс продолжается: в текущем, 2017 году Россия простила 160 млн долл. Эфиопии и 240 млн — Киргизии, президент которой, несмотря на членство ее в Евразийском экономическом союзе (а возможно, как раз благодаря этому), не скупится на оскорбительные высказывания в адрес российского бизнеса и даже отдельных лиц.
Приведенный список явно не является исчерпывающим.
Общая сумма долгов, прощенных Россией, превышает 151 млрд долларов — и за отказ от этой астрономической суммы мы, за редкими исключениями, получали в лучшем случае ничего (а то и оскорбления и прямой отказ от сотрудничества в пользу наших геополитических противников).
На фоне этой патологической щедрости абсолютная беспощадность к россиянам, которым государство не прощает валютную ипотеку и обычные долги, отрицая отказом от гарантирования прожиточного минимума само наше право на жизнь, выглядит мерзостью. Однако и невероятная щедрость к «чужим», и зверская жестокость к «своим» легко объясняются либеральным характером власти.
Обслуживание интересов глобальных спекулянтов требует максимального ослабления влияния России в мире — и прощение долгов как уничтожение инструментов такого влияния является одним из способов решения данной задачи. Лишение огромных масс населения средств к достойному (а то и просто к) существованию не дает людям задуматься о происходящем с ними и осознать себя народом.
Таким образом, самоубийственный альтруизм, навязываемый нам государством в качестве едва ли некоей самостоятельной ценности (в стиле конфетной рекламы «Россия — щедрая душа!»), является лишь одним из либеральных инструментов грабежа и уничтожения страны.