13
Не знаю кто написал, не знаю кто спел
Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если вздыблена шерсть, и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси ка сначала меня, как я жил.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного – умереть до прыжка,
Не услышав, как хрустнет хребет у врага.
Не бывает на свете тропы без конца
И следы, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Вот бы где нибудь в доме горел огонек,
Вот бы кто нибудь ждал меня там, у двери
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно хранил и стерег и берег
Просто так, за любовь – улыбнувшихся мне..
Но не ждут, и по прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если вздыблена шерсть, и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.
Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси ка сначала меня, как я жил.
Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок.
Я в кромешной ночи, как в трясине, тонул,
Забывая, каков над землей небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул
До чужой лишь потом докатился черед.
Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного – умереть до прыжка,
Не услышав, как хрустнет хребет у врага.
Не бывает на свете тропы без конца
И следы, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.
Вот бы где нибудь в доме горел огонек,
Вот бы кто нибудь ждал меня там, у двери
Я бы спрятал клыки и улегся у ног.
Я б тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно хранил и стерег и берег
Просто так, за любовь – улыбнувшихся мне..
Но не ждут, и по прежнему путь одинок,
И охота завыть, вскинув морду к луне.
Новости партнёров
реклама
