"Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод и я моя мама, ...

"Моя бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод и я моя мама, а я её дочь, пережила только благодаря нашему коту Ваське. Если бы не этот рыжий хулиган, мы с дочерью умерли бы с голоду как многие другие.
Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш.
При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом.
Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.
Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым. Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.
Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая – кормилец ты наш.
Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."
********
Он-рыжий кот, которых просто "тыщи"
Жил в Ленинграде у одной семьи,
Его любили все! Боялись-мыши,
Когда Василий промышлял в ночи...
Война, зима, блокада, страшный голод...
Кормильцем для семьи тот Васька стал!
Он каждый день, обшаривая город,
Мышей и крыс в зубах своих таскал,
А сам не ел, он ждал когда хозяйка
Бульончик сварит, а из крыс-рагу...
Всем доставалось по-немногу, без утайки,
И каждый клял проклятую войну!
И после очень "сытного" обеда,
Василий, мама, дочь ложились спать.
Укрывшись одеялом или пледом,
Делили трое общую кровать!
И тут он согревал собою женщин,
Ведь он "мужик", такой кошачий долг!
А холод был в тот год наисильнейший...
Все выживали так, как каждый мог.
Весной ловили птичек, но все вместе,
За зиму Васька, как и все, ослаб.
Бросали крошки в самом птичьем месте,
Кот птичку хвать, минуту лишь держал,
А мать ему с дочуркой помогали,
Хватали птичку из когтистых лап.
А лапы уже слабые, дрожали...
Хоть этим, но помочь Василий рад!
Когда бомбежка город накрывала
В убежище спешили все втроём,
Там крепко мать Василия держала,
Чтоб не украли Васю на бульон...
Он тихо умер в год Сорок Девятый...
Оплакали его и дочь, и мать.
Такой родной лежал он на кровати,
Василий никогда не сможет встать...
На кладбище, чтоб не терять могилу,
Его, как человека схоронив,
Табличку написав- "Бугров Василий",
Заплакали под траурный мотив...
Пришел черед уйти из жизни маме.
Дочь схоронила мать в могиле той,
Где кот Василий спал под деревами,
И где никто не нарушал покой...
И дочь теперь в покое, вместе с ними,
Лежат под одеялом из земли,
Все под одним, как впрочем вместе жили
И так же тихо, как они ушли...