«А я и не знал, что за шифртелеграмму нужно заплатить» или Курсант на стажировке

Прошло где-то пару недель после того, как мой шеф отмазал меня от зловредного коменданта и его помощника, наглядно показав, кто тут на самом деле крут. Я уже и забыл об этой истории и её персонажах, как…

Обеденный перерыв, в штабе авиаполка практически никого нет кроме дежурной службы, ну и меня. Сижу в шифроргане, никого не трогаю, шифрмашину починяю, как вдруг звонок в дверь. Открываю. На пороге уже знакомый помощник коменданта гарнизона. В штабе он бывает редко, не его это вотчина, но вот каким-то ветром занесло, да ещё в обед. На сей раз вид у него не агрессивно-напыщенный, а скорее озабоченно-растерянный.

– Слушаю вас внимательно, товарищ старший лейтенант.

– Мне надо бы отправить телеграмму.

– Проходите.

Пропускаю его в «предбанник» шифроргана, специальное помещение для работы посетителей с шифртелеграммами. Приношу блокнот с бланками шифртелеграмм.

– Знаете, как писать, как оформлять?

– Знаю.

– Хорошо. Если что-то непонятно, спрашивайте. Вот образцы написания и оформления.

Оставляю его одного, чтобы не стоять над душой. Через несколько минут зовёт меня. Принимаю от него написанное, читаю. Читаю и офигеваю. Хоть я и курсант, но уже без пяти минут офицер, и что такое шифртелеграмма, порядок её написания и адресования знаю отлично. Кто в курсе, тот знает, что шифрованная связь в армии – это инструмент исключительно командования, от командира полка и выше. Используется для обмена информацией по реально важным и срочным вопросам. В авиации это обычно лётная работа, безопасность полётов, лётные происшествия и всякие армейские ЧП. Право подписи только у командира части и начальника штаба. А тут я читаю что-то вроде: «Начальнику такого-то склада. Прошу срочно прислать две банки краски для покраски какого-то там сарая. Помощник коменданта гарнизона старший лейтенант Пупкин». (Фамилия, конечно, условная).

Стою, читаю это творение и пытаюсь вникнуть в ситуацию. То ли передо мною круглый дурак при погонах, не имеющий ни малейшего понятия о служебном делопроизводстве, что маловероятно, то ли любитель дешёвых спектаклей. По ходу дела интересуюсь, кто это подал старлею идею отправлять такие запросы через шифровальный орган. Тот говорит, что его послал комендант гарнизона, а в штабе дежурный показал на нашу дверь.

Всё понятно. То ли сам комендант, то ли его помощник, а может оба разом решили таким вот образом постебаться над курсантом-стажёром и его начальником на тему шифрованной переписки. Наверное обиделись за то, что мой шеф повозил их носом по забору именно за шифртелеграмму. Для этого и подобрали послеобеденное время, когда я тут один. Вот только чего добивались этим? Ну ладно, чувство юмора не у вас одних.

Достаю антикварные канцелярские счёты с костяшками, которые зачем-то лежали у шефа, и обращаюсь к старлею:

– Какой гриф секретности вашей телеграммы?

– А какой надо?

– Ну, вам виднее, вы же исполнитель. Можно «секретно», можно «совершенно секретно». Вообще-то у нас телеграмм ниже секретной не бывает.

– Ну, я не знаю. Пусть будет «секретно».

– Какая серия срочности телеграммы?

– А какая нужна?

– Если хотите, чтобы быстро дошла, то лучше «срочная».

– Хорошо.

Подсчитываю количество слов в телеграмме, щёлкаю костяшками на счётах.

– Так, столько-то слов по столько-то копеек. За секретность ещё столько-то, за срочность столько-то. Да, вам на обычном бланке или на поздравительном? Давайте уж на поздравительном. (К сведению, поздравительных бланков в шифровальной службе нет вообще). За поздравительный бланк столько-то. Так, хорошо. С вас два рубля сорок копеек.

У старлея растерянно-обалделый вид, в то время как я смотрю на него глазами тупого исполнительного служаки аля Йозеф Швейк.

–А я и не знал, что за шифртелеграмму нужно заплатить.

– Ну а как же. На почте вы же платите. Я вам выпишу квитанцию. Зайдёте в финчасть, оформите всё как положено, вам вернут деньги. А можете оплатить не мне, а в финчасти. Счёт я вам выпишу.

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Старлей лезет в карман, отсчитывает мне два целковых с мелочью. Я почти на автомате выписываю ему какую-то пародию на квитанцию в духе булгаковского «уплочено», и не успеваю сказать, что всё это не более чем шутка, как он испаряется. А я остаюсь в раздумьях до самого прихода шефа.

Ему я чистосердечно рассказал всё. Шеф, человек с юмором, от души посмеялся, велел переписать всю эту шифровальную мульку на бланк простой несекретной телеграммы и ушёл, забрав её и полученную от старлея «оплату». Деньги эти он возвратил в тот же день старшему лейтенанту, посоветовав тому изучать правила документооборота и повышать свою штабную культуру. К тому моменту старлей успел дойти до финчасти и предъявить мою «квитанцию». Представляю, какой хохот там стоял.

Конечно, эта история просочилась за пределы нашего кабинета. Штабной народ при встрече со мной потом ещё долго хихикал, задавая вопросы типа «как бы мне отправить поздравительную телеграмму?» И уж совсем не представляю, какие вопросы по этому поводу задавались потом помощнику коменданта.