8931
7
Об удивительной судьбе Софьи Крамской, дочери художника И.Н. Крамского, позировавшей для картины «Незнакомка». О неизвестной трагедии девушки из школьных учебников, чей портрет знаком каждому. Жаль, что никто не рассказывает о ее тюремном заключении.
Софья Крамская, единственная девочка среди своих братьев (и потому, наверное, отцовская любимица), родилась предположительно в 1866 году (по другим сведениям, в 1867-м). Она училась в обычной гимназии, но благодаря творческой атмосфере, царившей в родном доме, рано почувствовала интерес к живописи. Отец старался развивать художественные навыки дочери и стал ее первым учителем.
В детские годы Соня среди знакомых считалась некрасивой, но в юности, как это случается со многими девочками, похорошела. Однако для отца она всегда была самой любимой моделью. Даже когда девочке из-за болезни обстригли волосы и у нее на голове отрастал неровный ежик (Соня пыталась прикрыть его кружевной косынкой), и тогда на полотнах отца дочь-подросток представала настоящей красавицей с бездонными глазами.
В детские годы Соня среди знакомых считалась некрасивой, но в юности, как это случается со многими девочками, похорошела. Однако для отца она всегда была самой любимой моделью. Даже когда девочке из-за болезни обстригли волосы и у нее на голове отрастал неровный ежик (Соня пыталась прикрыть его кружевной косынкой), и тогда на полотнах отца дочь-подросток представала настоящей красавицей с бездонными глазами.
×
Будучи ровесницей дочерей П.М. Третьякова Веры (в замужестве Зилоти) и Сашеньки (в замужестве Боткиной), Соня с ними очень дружила. Вера Зилоти позже вспоминала:
«Соня была некрасива, но с умным, энергичным лицом, живая, веселая и необычайно талантливая к живописи… В 16–17 лет Соня… похорошела, волосы отросли. Фигура у нее стала длинная, тонкая. Она прекрасно танцевала. Ее веселость, остроумие и entrain (притягательность, обаяние) привлекали к ней много поклонников». Соня действительно была очень изящной — Репин, ученик Крамского, восхищался ее фигурой, Альберт Бенуа всерьез ухаживал за ней, но в свои 30 лет он казался шестнадцатилетней Соне слишком «старым». У нее появился другой жених — Сергей Сергеевич Боткин, молодой врач, представитель известной медицинской династии. Родственники торжественно отметили помолвку молодых, Крамской на радостях написал великолепные парные портреты жениха и невесты…
«Соня была некрасива, но с умным, энергичным лицом, живая, веселая и необычайно талантливая к живописи… В 16–17 лет Соня… похорошела, волосы отросли. Фигура у нее стала длинная, тонкая. Она прекрасно танцевала. Ее веселость, остроумие и entrain (притягательность, обаяние) привлекали к ней много поклонников». Соня действительно была очень изящной — Репин, ученик Крамского, восхищался ее фигурой, Альберт Бенуа всерьез ухаживал за ней, но в свои 30 лет он казался шестнадцатилетней Соне слишком «старым». У нее появился другой жених — Сергей Сергеевич Боткин, молодой врач, представитель известной медицинской династии. Родственники торжественно отметили помолвку молодых, Крамской на радостях написал великолепные парные портреты жениха и невесты…
Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Сергей Боткин неожиданно для всех влюбился в подругу своей невесты Александру Третьякову. Помолвка оказалась расторгнутой, и вскоре Саша Третьякова вышла замуж за бывшего жениха подруги. Соня Крамская нашла в себе силы сохранить с ней приятельские отношения. Но происшедшее надолго повергло Соню в тоску. Спасла Софью живопись. Шестнадцатилетняя девушка с головой ушла в работу и стала демонстрировать по-настоящему профессиональные успехи.
«Между Соней и ее отцом была редкостная дружба, переходившая в обоюдное обожание», — писала Зилоти. В 1884 году Крамской, чтобы отвлечь Соню от душевных терзаний, вместе с дочерью отправляется в заграничную поездку (заодно и свое сердце подлечить — он был уже очень болен). Путешествуя по Франции, Софья пристрастилась к живописным этюдам на плэнере. Спустя год после путешествия Крамской писал: «Дочка моя, известная… ветреница, начинает подавать мне серьезные надежды, что уже есть некоторый живописный талант». Крамской понимал, что умирает, а дочь еще не встала на ноги и не нашла себя. Незадолго до смерти Иван Николаевич, тревожившийся за судьбу Софьи, сказал: «Девочка, а как сильна, как будто уже мастер. Подумаю иногда, да и станет страшно… личная жизнь грозит превратиться в трагедию». Софья действительно долго не могла оправиться от удара, ни в кого не влюблялась и не выходила замуж. Только в зрелом возрасте, в 1901 году, когда отца уже давно не было в живых, она заключила брак с петербургским юристом финского происхождения Георгием Юнкером.
«Между Соней и ее отцом была редкостная дружба, переходившая в обоюдное обожание», — писала Зилоти. В 1884 году Крамской, чтобы отвлечь Соню от душевных терзаний, вместе с дочерью отправляется в заграничную поездку (заодно и свое сердце подлечить — он был уже очень болен). Путешествуя по Франции, Софья пристрастилась к живописным этюдам на плэнере. Спустя год после путешествия Крамской писал: «Дочка моя, известная… ветреница, начинает подавать мне серьезные надежды, что уже есть некоторый живописный талант». Крамской понимал, что умирает, а дочь еще не встала на ноги и не нашла себя. Незадолго до смерти Иван Николаевич, тревожившийся за судьбу Софьи, сказал: «Девочка, а как сильна, как будто уже мастер. Подумаю иногда, да и станет страшно… личная жизнь грозит превратиться в трагедию». Софья действительно долго не могла оправиться от удара, ни в кого не влюблялась и не выходила замуж. Только в зрелом возрасте, в 1901 году, когда отца уже давно не было в живых, она заключила брак с петербургским юристом финского происхождения Георгием Юнкером.
Крамской, несмотря на простое происхождение (он был сыном писаря из городка Острогожска), был принят при дворе и даже стал там своим человеком, не раз выполняя портреты членов императорского семейства (Александр III был большим демократом и предпочитал общение с обычными людьми, особенно талантливыми, общению с романовским кланом), давал уроки живописи дочерям императора. Своими при дворе стали и его дети. Софья Крамская тоже выполнила ряд работ, запечатлев императора, императрицу, их детей, прежде всего цесаревича, и других родственников. Но почти ничего не сохранилось. Что-то было уничтожено либо пропало в годы революции, что-то из собственных работ было передано ею в Острогожский музей, на родину отца, вместе с его картинами, и, когда в 1942 году в музее вспыхнул пожар, погибло вместе с большей частью его коллекций.
Софья была признанной портретисткой, ее просто осыпали заказами. Увы, судьба многих работ, находившихся в частных руках, в домах и усадьбах, разгромленных в период революции, также осталась неизвестной. Софья Крамская неоднократно и с большим успехом принимала участие в различных художественных выставках самого высокого уровня — в Академии художеств, в Обществе живописцев-акварелистов, в художественном отделе Всероссийской ярмарки в Нижнем Новгороде и др. Была она известна и как книжный иллюстратор, оформляя, например, издания к юбилею Пушкина. Замечательными были и ее жанровые картины. После замужества Софья Юнкер-Крамская много помогала своему мужу, который собирал материалы о декабристах и готовил книгу-исследование об этом периоде истории. Книга так и не была опубликована…
Софья была признанной портретисткой, ее просто осыпали заказами. Увы, судьба многих работ, находившихся в частных руках, в домах и усадьбах, разгромленных в период революции, также осталась неизвестной. Софья Крамская неоднократно и с большим успехом принимала участие в различных художественных выставках самого высокого уровня — в Академии художеств, в Обществе живописцев-акварелистов, в художественном отделе Всероссийской ярмарки в Нижнем Новгороде и др. Была она известна и как книжный иллюстратор, оформляя, например, издания к юбилею Пушкина. Замечательными были и ее жанровые картины. После замужества Софья Юнкер-Крамская много помогала своему мужу, который собирал материалы о декабристах и готовил книгу-исследование об этом периоде истории. Книга так и не была опубликована…
Муж Софьи Ивановны в 1916 году скончался. А вскоре начались и другие беды — революция, гражданская война, смерть матери в 1919 году… Но Софья Ивановна, которой было уже далеко за пятьдесят, старалась приспособиться к новой жизни. С 1918 года она работала в художественно-реставрационных мастерских Главнауки. Ей, глубоко верующему человеку, пришлось стать организатором антирелигиозного музея Зимнего дворца и иллюстрировать «Историю религии» в издательстве «Атеист». Ей, дочери Крамского, прославленного мастера религиозной живописи, автора росписей купола храма Христа Спасителя и великих христианских полотен! Свою веру Софья Ивановна особо не скрывала, как и не скрывала христианское желание помочь ближнему. В Ленинграде мучилось много ее знакомых из «прошлой жизни» — смолянок, фрейлин, просто лиц дворянского происхождения. Лишенные всего — жилья, имущества, службы и каких бы то ни было доходов, многие буквально голодали. Дочь художника помогала им устроиться на работу, пусть с самым скромным жалованьем, достать переводы, уроки, перепечатку на машинке, чтобы как-то выжить. Все это и вменили пожилой женщине в вину — и то, что «была очень религиозной», и то, что помогала друзьям…
Софья Юнкер-Крамская была арестована 25 декабря 1930 года, обвинялась по статье 58-II УК РСФСР в контрреволюционной пропаганде. Ей вменялось в вину создание ни много ни мало «контрреволюционной группировки из бывшей знати, ставившей себе целью проведение своих людей в разные советские учреждения на службу для собирания сведений о настроениях…». Все проходившие по делу говорили о религиозности художницы, что усложняло ее положение. Кстати, в материалах дела было указано, что София Ивановна Юнкер-Крамская родилась 21 августа 1867 года. (Дата рождения, указанная на допросе, расходится с той, что была известна ранее — 1866 годом, — из писем отца художницы. Но можно предположить, что отцу это было лучше известно, чем следователю из органов.)
Юнкер-Крамская была приговорена как «чуждый элемент» к трем годам ссылки в Сибирь, но из-за нервного потрясения у нее случился инсульт. С тяжелым параличом она была отправлена в тюремную больницу ДПЗ. Ее кое-как подлечили и через четыре месяца все же послали по этапу в Иркутск. Полупарализованная женщина добралась до Иркутска, но через три недели ее перевели в Канск, через месяц, с ухудшившимся состоянием — в Красноярск.
Софья Юнкер-Крамская была арестована 25 декабря 1930 года, обвинялась по статье 58-II УК РСФСР в контрреволюционной пропаганде. Ей вменялось в вину создание ни много ни мало «контрреволюционной группировки из бывшей знати, ставившей себе целью проведение своих людей в разные советские учреждения на службу для собирания сведений о настроениях…». Все проходившие по делу говорили о религиозности художницы, что усложняло ее положение. Кстати, в материалах дела было указано, что София Ивановна Юнкер-Крамская родилась 21 августа 1867 года. (Дата рождения, указанная на допросе, расходится с той, что была известна ранее — 1866 годом, — из писем отца художницы. Но можно предположить, что отцу это было лучше известно, чем следователю из органов.)
Юнкер-Крамская была приговорена как «чуждый элемент» к трем годам ссылки в Сибирь, но из-за нервного потрясения у нее случился инсульт. С тяжелым параличом она была отправлена в тюремную больницу ДПЗ. Ее кое-как подлечили и через четыре месяца все же послали по этапу в Иркутск. Полупарализованная женщина добралась до Иркутска, но через три недели ее перевели в Канск, через месяц, с ухудшившимся состоянием — в Красноярск.
15 октября 1931 года Юнкер-Крамская из красноярской больницы написала письмо Екатерине Павловне Пешковой, оказывавшей помощь политзаключенным. Софья Ивановна рассказала о тяжелой болезни, о перенесенных во время ссылки двух операциях. Она пыталась доказать, что приносит пользу, что всегда, несмотря на состояние здоровья, работала: в Иркутске — как иллюстратор учебников и колхозных журналов, в Канске — как фотограф и ретушер в местной газете. В Красноярске с ней случился второй удар, отнялась левая часть тела. Ее просьба состояла в смягчении участи: если нельзя вернуться домой в Ленинград, то пусть ее хотя бы оставят в Красноярске до поправки здоровья и обязательно предоставят работу, ведь правая рука действует, не разбита параличом. «Я пишу и портреты, и плакаты, лозунги, афиши, вывески, иллюстрации, знаю фотографическую ретушь, раскраску фотографий, языки, я работать могу, люблю… О моей рабочей жизни Вам может подтвердить Елена Дмитриевна Стасова, с отцом которой был так дружен мой покойный муж. О музее Крамского Вам тоже могут дать сведения и она, и товарищ Луначарский…»
В конце письма отчаянные строки: «Я могла делать ошибки в своих суждениях, могла что-нибудь не так правильно оценивать, могла криво судить о положении вещей, но преступления я не совершала никакого — и сознательно так горячо любя свою страну, после смерти мужа (он был финляндским подданным) — переменила свои бумаги на русские, подписав тогда уже отказ от каких бы то ни было претензий на имущество. Было даже смешно поступить иначе. Помогите мне! Я написала просьбу о помиловании М.И. Калинину. Я прошу Вашего содействия. Я оправдаю милость, если мне она будет дарована, могу уверить в этом Вас. Я честно проработала 40 лет. Тяжко последний, быть может очень короткий срок — чувствовать себя — так наказанной… Я собрала последние силы, чтобы написать Вам все это…»
28 февраля 1932 года было возбуждено ходатайство о пересмотре дела Юнкер-Крамской в связи с неизлечимой болезнью, а также в связи с тем, что ссыльная «не представляет… социальной опасности». 25 марта 1932 года София Ивановна вернулась в Ленинград. 31 июля 1932 года Юнкер-Крамская написала благодарственное письмо Е.П. Пешковой, сообщив, что собирается работать и дальше, насколько позволят силы. В 1933 году художница умерла при странных обстоятельствах. Якобы она уколола палец, когда чистила селедку, и, по словам брата, «умерла от рыбьего яда». Реабилитировали ее за отсутствием состава преступления только в 1989 году.
В конце письма отчаянные строки: «Я могла делать ошибки в своих суждениях, могла что-нибудь не так правильно оценивать, могла криво судить о положении вещей, но преступления я не совершала никакого — и сознательно так горячо любя свою страну, после смерти мужа (он был финляндским подданным) — переменила свои бумаги на русские, подписав тогда уже отказ от каких бы то ни было претензий на имущество. Было даже смешно поступить иначе. Помогите мне! Я написала просьбу о помиловании М.И. Калинину. Я прошу Вашего содействия. Я оправдаю милость, если мне она будет дарована, могу уверить в этом Вас. Я честно проработала 40 лет. Тяжко последний, быть может очень короткий срок — чувствовать себя — так наказанной… Я собрала последние силы, чтобы написать Вам все это…»
28 февраля 1932 года было возбуждено ходатайство о пересмотре дела Юнкер-Крамской в связи с неизлечимой болезнью, а также в связи с тем, что ссыльная «не представляет… социальной опасности». 25 марта 1932 года София Ивановна вернулась в Ленинград. 31 июля 1932 года Юнкер-Крамская написала благодарственное письмо Е.П. Пешковой, сообщив, что собирается работать и дальше, насколько позволят силы. В 1933 году художница умерла при странных обстоятельствах. Якобы она уколола палец, когда чистила селедку, и, по словам брата, «умерла от рыбьего яда». Реабилитировали ее за отсутствием состава преступления только в 1989 году.
В Государственном архиве РФ сохранилось ее письмо:
«Высокоуважаемая Екатерина Павловна, Вы разрешите мне послать Вам эти несколько строк. Меня освободили! Если бы Вы только знали, каким чувством глубокой благодарности полны мои мысли и душа. Я не знаю, простите, право не знаю, полагается ли мне писать вообще о моем чувстве признательности, но я следую своей внутренней потребности это сделать… Вы не посетуйте на то, что я делаю это, если это не полагается, я не знаю, но не последовать душе этой потребности было невозможно! Я снова здесь, в Ленинграде, где прошла моя длительная рабочая жизнь — и теперь я снова, быть может, буду в состоянии начать работать хоть немного, насколько позволят мне мои силы, которые восстановятся во мне с сознанием возможности снова работать! Я не знаю даже, кому мне говорить о том, что я чувствую и как я признательна. Но, думая, что сделалось все это через Высокое учреждение, которого являетесь Представительницей, — я пишу Вам. Ну, это даже ни Вам, никому не будет нужно, пусть это не принято, пусть это не полагается — я все же повторяю: я беспредельно благодарна, что поверили и моему искреннему раскаянию, и моей порядочности старого общественного работника, и моему горячему желанию загладить работой мои какие бы то ни было оплошности и несознательные заблуждения. И хотя я, конечно, очень больна еще и слаба, но, сколько мне позволят воспрянувшие силы — то оставшееся мне время до неизбежного конца я смогу употребить на реабилитацию моего рабочего имени, как самой по себе, так и как дочери Крамского. Еще раз прошу простить меня, если я делаю что-либо, выходящее из рамок допускаемого.
С глубоким уважением,
Художница С.И. Юнкер-Крамская».
С глубоким уважением,
Художница С.И. Юнкер-Крамская».
Источник:
Еще крутые истории!
- "Очнулась, когда уже отдавала свою золотую цепочку": пользователи рассказали, как попались на развод цыганок
- Нелепые причины, по которым людям отказали в работе
- А мы этого не знали: пользователи поделились секретами бренда или компании, в которой раньше работали
- Что бывает, если пить радий на протяжении трёх лет
Новости партнёров
реклама
Источник: http://www.kulturologia.ru/blogs/220815/25927/http://www.kulturologia.ru/blogs/220815/25927/
Одной из самых выдающихся работ знаменитого русского художника ХІХ в. Ивана Крамского является Неизвестная , которую также часто называют Незнакомкой . Вокруг этой картины еще при жизни художника ходило много слухов. Кем была женщина, изображенная передвижником? Автор не раскрыл этой тайны, и на сегодняшний момент существует много интересных версий относительно прототипа самой известной Неизвестной . Ни в письмах, ни в дневниках Ивана Крамского нет упоминаний о личности этой женщины. За несколько лет до появления картины была опубликована Анна Каренина Л. Толстого, что дало повод некоторым исследователям утверждать, что Крамской изобразил главную героиню романа. Другие находят сходство с Настасьей Филипповной из романа Ф. Достоевского Идиот .
Большинство исследователей все же склонно думать, что прототип имеет не литературное, а вполне реальное происхождение. Внешнее сходство заставило говорить о том, что художник изобразил красавицу Матрену Саввишну крестьянку, которая стала женой дворянина Бестужева.
Многие утверждают, что Неизвестная собирательный образ женщины, которая не могла служить примером для подражания. Якобы Крамской написал картину с целью изобличения моральных устоев общества накрашенные губы, модная дорогая одежда выдают в женщине богатую содержанку. Критик В. Стасов называл эту картину Кокотка в коляске , другие критики писали, что Крамской изобразил дорогую камелию , одно из исчадий больших городов .
Позже в одной из частных чешских коллекций был обнаружен этюд к этой картине. Женщина на нем выглядит высокомерной и грубой, она с вызовом смотрит на проходящих. Это дало повод утверждать, что художник действительно вынашивал замысел создать обличительный портрет. Однако в окончательном варианте Крамской смягчил черты незнакомки, облагородив ее внешность. Существует версия, что художнику для этой картины позировала его дочь, Софья Крамская. Если сравнить Неизвестную с картиной Девушка с кошкой портретом дочери, то внешнее сходство действительно бросается в глаза.
Одна из самых интересных версий принадлежит автору книги Судьба красоты. Истории грузинских жен Игорю Оболенскому. Он утверждает, что прототипом незнакомки стала княжна Варвара Туркестанишвили фрейлина императрицы Марии Федоровны, фаворитка Александра І, которому она родила дочь. Император после рождения дочери потерял интерес и к матери, и к ребенку, а Варвара после этого покончила с собой. В 1880-х гг. камею с портретом княжны, которую ей когда-то подарил император, увидел Крамской. Он был поражен красотой и трагической смертью грузинки и решил написать ее портрет.
Впрочем, все версии так и остаются на уровне предположений, а имя незнакомки остается тайной. Традиция писать портреты незнакомок сохраняется и в современной живописи например, незнакомки художника Jason Thielke
что позже стал известен этюд к картине, и на нем характерная вульгарность модели не оставляет сомнений в том, чем она занимается в жизни. Но важно ли это сейчас! Устоявшиеся интерпретации произведений искусства зачастую не имеют ничего общего с авторскими замыслами. Что-то подобное произошло и с Неизвестной . Русская приверженность к литературным аллюзиям сделала сначала ее Настасьей Филипповной из "Идиота" Достоевского, потом - Анной Карениной, потом - блоковской Незнакомкой, а потом и вовсе - воплощением женственности. Любопытно, что П. Третьяков не захотел покупать эту работу. В собрании Третьяковки она появилась лишь в 1925 году-в результате национализации частных коллекций. Детали картины: героиня одета по последней моде (сезон 1883 года) - так утверждают специалисты по истории костюма.
Розовая морозная дымка выписана столь виртуозно, что словно наяву несет ощущение холода. Крамской умел писать свет воздух, когда хотел этого.
Место действия не вызывает сомнения - это Невский проспект в Петербурге. Известные здания выписаны Крамским, с одной стороны, довольно эскизно, а с другой - вполне узнаваемо...."
Вот так в совке и высасывали из пальца "преступления" и "контрреволюционную деятельность". Уроды, бл*!
А Власова, кстати, частично реабилитировали: по статье антисоветская агитация и пропаганда приговор отменили, а по статье измена родине оставили в силе. Где-то в начале нулевых было дело. Но это вообще не имеет отношения к обсуждаемому посту, т.к. тут описывается классический для советской власти случай сфабрикованного дела по надуманному обвинению.
И, да - я разделяю взгляды Яковлева