Трагедия 2-й Ударной армии. Рассекреченные архивные данные

При слове «власовцы» оставшиеся в живых ветераны Великой Отечественной войны брезгливо морщатся, а то и дают волю гневу, ругаясь на чем свет стоит. Ещё бы: это слово в сознании тех, кто отстоял свою страну в самой тяжкой войне века прочно ассоциировано с предательством, с пределом морального падения. «Власовцы» — это те, кто перешел на сторону врага и ради германского пайка лил кровь соотечественников под предводительством золотопогонного ренегата...

А между тем, в 1942 году власовцами называли совершенно других людей. Тех, на ком нет позора. И никогда не было. Ибо «мертвые сраму не имут», погибнув в тяжелейшем честном бою за Отечество...

Со второй половины августа до середины сентября 1941 года германские войска пытались штурмовать Ленинград, но решающего успеха не достигли, перешли к блокаде и осаде города. 16 октября 1941 г. четыре немецких дивизии (8, 12 тд, 18, 20 мд) форсировали р. Волхов и устремились через город Тихвин к р. Свирь, чтобы соединиться с финской армией и замкнуть второе блокадное кольцо восточнее Ладожского озера. Для Ленинграда и войск Ленинградского фронта это означало бы верную гибель.

Противник после соединения с финнами собирался наступать на Вологду и Ярославль, намереваясь образовать новый фронт севернее Москвы и одновременным ударом вдоль Октябрьской железной дороги окружить наши войска Северо-Западного фронта. В этих условиях советская Ставка Верховного Главнокомандования, несмотря на критическое положение под Москвой, изыскала возможность усилить резервами 4-ю, 52-ю и 54-ю армии, которые оборонялись на Тихвинском направлении. 19 ноября они перешли в контрнаступление и к 24 декабря отбросили немцев за Волхов.

В ходе этих боев советская Ставка разработала операцию по полному разгрому немцев под Ленинградом. Для выполнения задачи 17 декабря 1941 года был образован Волховский фронт. В него вошли 4-я и 52-я армии и две новые армии из резерва Ставки — 2-я ударная (бывшая 26-я) и 59-я. Фронту под командованием генерала армии К.А. Мерецкова предстояло силами 2-й ударной, 59-й и 4-й армий вместе с 54-й армией Ленинградского фронта (находилась вне блокадного кольца) уничтожить Мгинскую группировку противника и тем самым прорвать блокаду Ленинграда, а ударом в южном направлении силами 52-й армии освободить Новгород и отрезать врагу пути отхода перед Северо-Западным фронтом, который тоже переходил в наступление. Погодные условия благоприятствовали проведению операции — в лесисто-болотистой местности суровая зима сковала болота и реки.

Генерал Мерецков 24 июня был арестован, подвергнут допросам при следствии и лишь 30 августа 1941 года освобожден из тюрьмы. В качестве представителя Ставки к нему был назначен печально известный Л.З. Мехлис — начальник Главного Политуправления Красной Армии.

Ещё до начала операции отдельные подразделения и части 52-й армии 24-25 декабря форсировали реку Волхов, чтобы не дать противнику закрепиться на новом рубеже, и даже захватили небольшие плацдармы на западном берегу. В ночь на 31 декабря Волхов также форсировали и подразделения только что прибывшей 376-й стрелковой дивизии 59-й армии, но удержать плацдармы никому не удалось.

Причина заключалась в том, что как раз накануне, 23-24 декабря, неприятель завершил отвод своих войск от Тихвина и Малой Вишеры за Волхов на заранее подготовленные позиции, подтянул резервы живой силы и техники. Волховская группировка 18-й немецкой армии состояла уже из 8 пехотных (11, 21, 61, 126, 215, 250 (и), 254, 291 пд), 2 моторизованных (18, 20 мд), 1 танковой (12 тд) дивизий.

Наш Волховский фронт с приходом 2-й ударной и 59-й армий и частей Новгородской армейской группы получал перевес над противником в живой силе в 1,5 раза, в орудиях и минометах в 1,6 раза, в самолетах в 1,3 раза.

На 1 января 1942 г. Волховский фронт объединял 21 стрелковую дивизию (4 гв., 44, 46, 65, 92, 111, 191, 225, 259, 267, 288, 305, 310, 327, 366, 372, 374, 376, 377, 378, 382 сд), 8 стрелковых бригад (22, 23, 24, 25, 53, 57, 58, 59 осбр), 1 гренадерскую бригаду (из-за нехватки стрелкового оружия была вооружена гранатами), 18 отдельных лыжных батальонов, 4 кавалерийские дивизии (25, 27, 80, 87 кд), 1 танковую дивизию (60 тд), 1 отдельную танковую бригаду (7 гв. тбр), 6 отдельных артполков (18, 442, 448, 561, 839, 881 ап), 2 гаубичных полка большой мощности (137, 430 гап БМ), отдельный полк противотанковой обороны (884 ап ПТО), 6 гвардейских минометных дивизионов реактивной артиллерии, зенитно-артиллерийский дивизион, 18 бомбардировочных, штурмовых, истребительных авиаполков и 1 разведывательную эскадрилью.

Однако, Волховский фронт имел к началу операции четверть боекомплекта боеприпасов, 4-я и 52-я армии были измотаны боями, в их дивизиях осталось 3,5-4 тыс. чел. вместо штатных 10-12 тыс. Лишь 2-я ударная и 59-я армии имели полный комплект личного состава. Но зато у них почти совсем отсутствовали прицелы для орудий, оборудование связи — телефонный кабель и радиостанции, и автотранспортные подразделения, что весьма затрудняло управление боевыми действиями и снабжение войск. Недоставало в новых армиях и теплой одежды. Кроме того, на всем Волховском фронте не хватало автоматического оружия, танков, снарядов, транспорта. Около половины авиации фронта (211 самолетов) составляли легкомоторные У-2, Р-5, Р-зет...

Мерецков просил Ставку прислать больше танков, автомобилей, артиллерийских тягачей, но Ставка считала, что тяжелую технику нельзя эффективно использовать в лесах и болотах. Как показали дальнейшие события, мнение Ставки было ошибочным.

2-я ударная армия являлась таковой только по названию. В конце 1941 г. она состояла из одной стрелковой дивизии (327), восьми стрелковых бригад (22, 23, 24, 25, 53, 57, 58, 59) и пяти отдельных лыжных батальонов (39, 40, 42, 43, 44). В ходе операции она получила новые части, в том числе в январе — феврале 17 отдельных лыжных батальонов, ей передали в оперативное подчинение несколько дивизий. К большому наступлению войска фронта не были готовы, и Мерецков просил Ставку отложить операцию. Ставка, учитывая тяжелое положение Ленинграда, согласилась отсрочить начало только до 7 января 1942 г.

7 января, не дожидаясь сосредоточения всех частей, фронт перешел в наступление. Но форсировать реку Волхов удалось лишь двум батальонам 1002-го стрелкового полка 305-й стрелковой дивизии 52-й армии и воинам 376-й и 378-й стрелковых дивизий 59-й армии. 4-я армия задачу выполнить не смогла. 8 января наши армии прекратили атаки из-за очевидного огневого превосходства неприятеля и неподготовленности наступления. Занятые плацдармы пришлось оставить. Наступление фронта провалилось. Немцы приняли его за разведку боем. Ставка сняла с должности за плохое руководство командовавшего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Г.Г. Соколова, бывшего замнаркома НКВД, и заменила его генерал-лейтенантом Н.К. Клыковым, который перед тем командовал 52-й армией. 52-ю армию принял генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев из 4-й армии.

13 января наступление возобновилось, но успех наметился только в 15-километровой полосе боевых действий 52-й и 2-й ударной армий. Наступая с захваченного плацдарма у совхоза «Красный ударник», 2-я ударная армия за 10 дней боев прошла 6 км, взломала первую линию обороны противника и 24 января вышла ко второй линии, расположенной вдоль шоссе и железной дороги Новгород — Чудово. Южнее к шоссе и железной дороге пробилась 52-я армия. 59-я армия также сумела захватить севернее меньший по площади плацдарм на западном берегу реки Волхов, однако, развить наступление там ей не удалось. В середине января она и её войска командованием фронта были перенаправлены на плацдарм 2-й ударной армии, а её место на западном берегу реки заняли дивизии 4-й армии.

В ночь на 25 января 2-я ударная армия при поддержке 59-й прорвала у деревни Мясной Бор вторую линию немецкой обороны. В пробитую в обороне противника брешь шириной 3-4 км ввели 23, 59-ю стрелковые бригады и 13-й кавалерийский корпус (25, 87 кавдивизии), а затем 366-ю стрелковую дивизию и другие части и соединения 2-й ударной армии. Армия стремительно — по лесам и болотам — начала продвигаться на северо-запад и за 5 дней боев прошла до 40 км. Впереди шел кавалерийский корпус, за ним, расширяя фланги прорыва, — стрелковые бригады и дивизии. За успешные действия 366-ю стрелковую дивизию 17 марта 1942 года преобразовали в 19-ю гвардейскую.

Навстречу волховцам 13 января начала наступление на Погостье и Тосно 54-я армия Ленинградского фронта. Однако, заняв небольшой плацдарм у станции Погостье юго-западнее железной дороги Москва — Ленинград, она вскоре остановилась, израсходовав боеприпасы. 52-я и 59-я армии вели в это время кровопролитные бои за расширение плацдарма и удержание коридора прорыва в Мясном Бору. В этих боях у д. Малое и Большое Замошье 305-я дивизия сражалась с 250-й испанской «голубой дивизией», посланной диктатором Франко на советский фронт. 305-я сумела отбить у испанцев лишь одну деревню Малое Замошье. Южнее д. Мясной Бор 52-я армия вышла вдоль шоссе к д. Копцы, севернее — 59-я армия подступила к крупному опорному пункту врага — с. Спасская Полисть.

В начале операции Волховский фронт понес большие потери в людях и технике. 40-градусные морозы измотали людей, разводить костры запрещалось по условиям маскировки, усталые бойцы падали в снег и замерзали насмерть. И хотя в январе-феврале фронт получил пополнение — 17 лыжных батальонов и маршевые подразделения — развивать наступление по первоначальному плану стало невозможно: во-первых, войска уперлись в тыловой оборонительный рубеж противника, проходивший по линии полотна недостроенной железной дороги Чудово-Веймарн, во-вторых, сопротивление немцев на этом рубеже особенно усилилось в северном направлении, к Любани и Ленинграду.

На южном фланге Волховского фронта 52-я армия не смогла полностью прорвать испанские и немецкие позиции и наступать на Новгород, а на северном фланге 59-я армия не смогла овладеть Спасской Полистью и пробиться к Чудову. Обе эти армии с трудом удерживали коридор прорыва 2-й ударной в Мясном Бору. Кроме того, ввиду удлинения коммуникаций и узости коридора прорыва 2-я ударная армия с конца января стала ощущать острую нехватку боеприпасов и продовольствия. Её снабжение осуществлялось тогда по единственной лесной дороге, проходившей через коридор. Впоследствии её стали называть Южной дорогой.

Против наших войск и их единственной главной коммуникации действовало 250 немецких самолетов, а 2 февраля Гитлер приказал бросить сюда ещё и авиацию дальнего действия. Утром 12 февраля 111-я дивизия 59-й армии, переданная во 2-ю ударную армию, но ещё не успевшая пройти через Мясной Бор, и 22-я стрелковая бригада после неожиданного ночного оставления позиций немецкой пехотной бригадой Кёхлинга утром взяли деревни Мостки и Любино Поле на шоссе Ленинград — Новгород. Продолжая наступление, 111-я дивизия отбросила врага к Спасской Полисти и перерезала лесную дорогу Спасская Полисть — Ольховка. В результате горловина прорыва расширилась до 13 км и пулеметный огонь противника перестал угрожать коридору. К тому времени несколько расширился и сам плацдарм по Волхову, ширина его достигла 35 км. За эти бои 111-ю стрелковую дивизию 17 марта 1942 года преобразовали в 24-ю гвардейскую.

Ввиду недостаточных наступательных возможностей 2-й ударной армии командование фронта, начиная с второй декады февраля, приступило к передаче ей дивизий и бригад из 4-й, 52-й и 59-й армий. Ввод в прорыв новых частей, развитие наступления и удлинение в связи с этим коммуникаций потребовали увеличить и ускорить доставку грузов во 2-ю ударную армию. Но одна дорога с этим не справлялась, и тогда в феврале-марте по соседней просеке, в 500 м севернее первой дороги, проложили вторую. Новую дорогу стали называть Северной. Немцы называли её «просека Эрика».

17 февраля в штаб Волховского фронта вместо генерал-полковника Н.Н. Воронова приехал новый представитель Ставки Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, бывший главком всего Северо-Западного направления. Ставка изменила план операции, и Ворошилов привез требование Ставки: вместо удара строго на северо-запад активизировать действия на Любанском направлении с целью окружить и уничтожить Любанско-Чудовскую группировку противника. Ворошилов выезжал в войска 2-й ударной армии для ознакомления с её состоянием и уточнения плана операции.

Для взятия Любани командование фронта сосредоточило в лесах в 15 км юго-западнее города у хутора Красная Горка (холм среди почти непроходимых лесов, где стоял дом лесника) 80-ю кавалерийскую дивизию, переброшенную из состава 4-й армии, а также 1100-й стрелковый полк 327-й стрелковой дивизии, 18-й артиллерийский полк РГК, 7-ю гвардейскую танковую бригаду (на ходу около роты танков), дивизион реактивных минометов и несколько лыжных батальонов. Они должны были прорвать фронт и подойти к Любани, после чего в прорыв вводился второй эшелон: 46-я стрелковая дивизия и 22-я отдельная стрелковая бригада.

Бои у Красной Горки 80-я кавалерийская дивизия начала 16 февраля, сразу же как только подошла здесь к линии фронта. Представитель Ставки Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов наблюдал за событиями на временном пункте управления армии в местечке Озерье в 7 км юго-западнее Красной Горки. 18 февраля 1-й эскадрон 205-го кавалерийского полка выбил немцев с насыпи недостроенной железной дороги и, преследуя их, овладел Красной Горкой. Кавалеристов поддерживал 18-й гаубичный полк РГК. Вслед за кавалеристами в прорыв вошел 1100-й стрелковый полк 327-й стрелковой дивизии, её остальные полки ещё находились на марше около Огорелей. Главные силы 13-го кавалерийского корпуса находились в следующем положении: 87-я кавалерийская дивизия вела бои в самой дальней части прорыва у деревни Конечки вместе с 25-й кавдивизией корпуса, стоявшей у деревень Савкино и Хаймино.

К утру 23 февраля к Красной Горке подошли 46-я стрелковая дивизия и 22-я отдельная стрелковая бригада. Концентрация сил для удара на Любань продолжалась. В помощь наступавшим войскам ещё 13 февраля командармом Н.К. Клыковым было решено южнее направить 546-й и 552-й стрелковые полки 191-й стрелковой дивизии для захвата станции Померанье на железной дороге Москва-Ленинград, в 5 км юго-восточнее Любани. Это решение одобрил и комфронтом К.А. Мерецков, о чём доложил в Ставку ВГК. Полкам предстояло наступать по пояс в снегу лесами налегке, без артиллерии, обозов и медсанбата. Каждому бойцу выдали по 5 сухарей и 5 кусков сахара, по 10 патронов на винтовку, по одному диску на автомат или ручной пулемет и по 2 гранаты.

В ночь на 17 февраля полки перешли грунтовую дорогу между деревнями Дубовое и Коровий Ручей в направлении на северо-восток к Любани. К вечеру 17 февраля противник сбил заслон, оставленный дивизией на дороге, и закрыл путь прохода полков и подвоза боепитания. Части, которые должны были развить успех, вовремя к этому месту не подошли.

В тот же день противник начал обстреливать огнём артиллерии продвигавшиеся полки. Огонь корректировал немецкий самолет. Части понесли потери в 35 убитых и 50 раненых. Командир дивизии полковник А.И. Старунин приказал немедленно атаковать противника на дороге севернее д. Апраксин Бор, но тот успел подтянуть подкрепления, в т.ч. танки. Ночная атака 546-го полка не удалась, части отошли в лес на юго-запад, понеся потери. В результате боевых действий все радиостанции с радистами погибли. Комдив принял решение выполнять задачу на другом участке.

Не имея боеприпасов и с 15 февраля питания личного состава, на совещании командиров было принято решение выполнять письменный приказ командующего опергруппой генерал-майора П.Ф. Привалова о взятии деревень Малая Бронница и Дубовое. Оба полка произвели две безуспешных атаки на них ночью с 18 на 19 февраля, после чего отошли восточнее в лес.

На совещании, созванном комдивом, в присутствии командиров и комиссаров полков было принято коллегиальное решение ради спасения истощенных людей без приказа командования выходить обратно мелкими группами по 40-50 чел. за линию фронта, в свой тыл, тремя колоннами (штаб дивизии с саперным батальоном, комендантской и разведротами и два полка). Всех раненых (около 80 чел.) оставили в лесу под охраной. Судьба их, скорее всего, незавидна. Полковые колонны с потерями прорвались к своим примерно в месте перехода грунтовой дороги Дубовое — Коровий Ручей, а штабная колонна, уйдя на юго-запад, вышла с тыла к переднему краю немецкой 254-й пехотной дивизии и была обстреляна.

Штабная группа отошла в лес, где разместилась в обнаруженных лесных землянках местных жителей. Группа была окружена немцами. Полковник А.И. Старунин приказал командиру комендантской роты И.С. Осипову с пятью бойцами и помощнику начальника оперотделения штаба дивизии лейтенанту Костину пробраться к своим и просить помощи для выхода штаба. Воины И.С. Осипова и Костин перешли линию фронта и доложили командованию опергруппы о критическом состоянии остатков дивизии, но генерал-майор П.Ф. Привалов мер не принял — спасать было некому, войск в распоряжении оперативной группы не имелось. В итоге боев комдив полковник А.И. Старунин, начальник штаба дивизии подполковник П.Д. Крупичев и около 500 воинов попали в плен, комиссар дивизии старший батальонный комиссар С.А. Алексеев застрелился у землянок. Немцы из 254-й пехотной дивизии собрали пленных в д. Апраксин Бор, подкормили и 28 февраля 1942 года пешим порядком направили в сборный лагерь в Любань. П.Д. Крупичев освобожден из плена в апреле 1945 г. Дальнейшая судьба полковника А.И. Старунина осталась неизвестной. Учитывая тот факт, что он до войны служил в 1933-1939 гг. на ответственных постах в Разведуправлении ГШКА, можно предположить, что судьба его как военнопленного не была тривиальной.

В ночь на 23 февраля на Любань совершили налет волховские партизаны. Немцы решили, что город окружен и вызвали подкрепление из Чудова и Тосно. Партизаны благополучно отошли, но прибывшие силы противника усилили оборону города.

Тем временем наступавшая группа войск вела с рубежей реки Сичева разведку подходов к станции Любань. Разведка была особенно необходима из-за крайней ограниченности боеприпасов: в 1100-м полку на каждую пушку имелось всего 5 снарядов, патронов тоже не хватало, бесприцельная стрельба категорически запрещалась.

Разведка установила, что с северо-запада у противника нет глубокой обороны, и утром 25 февраля 200-й кавалерийский полк 80-й дивизии возобновил наступление, но был остановлен огнем дзотов и сильным авиационным воздействием противника, причем погибли почти все лошади, и кавалеристы превратились в обычную пехоту. Затем мощным ударам с воздуха подверглись находившиеся у основания прорыва 25-я кавалерийская дивизия, 22-я бригада, не вошедшие в прорыв два полка 327-й дивизии, 46-я стрелковая дивизия и 7-я гвардейская танковая бригада.

26 февраля немцы одним пехотным полком 291-й пехотной дивизии с правого фланга прорыва и вторым пехотным полком с левого фланга начали наступление на Красную Горку вдоль полотна железной дороги и соединились, прервав сообщение с ушедшими в прорыв частями 2-й Ударной армии. Передовой отряд оказался в окружении и остановился западнее д. Кирково и Любани. Утром 28 февраля им оставалось пройти до Любани 4 км. Отдельным группам разведчиков удалось проникнуть к юго-западной окраине города. У окруженной группы кончились боеприпасы и продовольствие, немцы методично бомбили, обстреливали и атаковали наших воинов, но окруженные стойко держались 10 дней, пока ещё оставалась надежда на помощь. И только в ночь с 8 на 9 марта 80-я кавдивизия и 1100-й полк, также приняв коллегиальное решение, в связи с отсутствием связи без приказа командования уничтожили тяжелое вооружение, включая пулеметы, и с личным оружием с потерями прорвались обратно к своим чуть западнее места выхода в прорыв. При этом часть личного состава кавдивизии и стрелкового полка попала в плен.

Пока шли бои за Любань, 28 февраля Ставка внесла уточнение в первоначальный план операции. Теперь 2-я ударная и 54-я армии должны были наступать навстречу друг другу и соединиться в Любани, окружить и уничтожить Любанско-Чудовскую группировку врага и затем нанести удар на Тосно и Сиверскую для разгрома Мгинской группировки и прорыва блокады Ленинграда. Начать наступление 54-й армии приказали 1 марта, но она не могла развернуть боевые действия без подготовки, и решение Ставки оказалось запоздалым.

9 марта из Москвы в штаб Волховского фронта в Малой Вишере вновь прилетел К.Е. Ворошилов, а вместе с ним член Государственного Комитета обороны Г.М. Маленков, генерал-лейтенанты А.А. Власов и А.Л. Новиков и группа высших офицеров. Власов прибыл на должность заместителя командующего фронтом. В начале войны он командовал 4-м механизированным корпусом, затем 37-й армией под Киевом и 20-й армией под Москвой, имел репутацию хорошо подготовленного в оперативно-тактическом отношении командира, его высоко характеризовал Г.К. Жуков, а И.В. Сталин считал перспективным генералом. Назначение Власова должно было, по мнению Ставки, укрепить командование фронта. 12 марта тот прибыл по разбитым дорогам на острие приложения усилий 2-й Ударной армии — в леса к Красной Горке и возглавил бои за нее.

Заместитель наркома обороны по авиации А.А. Новиков прибыл для организации перед новым наступлением фронта массированных ударов с воздуха по оборонительным рубежам, аэродромам и коммуникациям противника. Для этого привлекались 8 авиаполков из резерва Ставки, авиация дальнего действия и военно-воздушные силы Ленинградского фронта. Собранные самолеты произвели в марте 7673 боевых вылета, сбросили 948 т бомб, уничтожили 99 вражеских самолетов. Из-за ударов с воздуха немцам пришлось отложить намеченное контрнаступление, но неприятель перебросил к Волхову резервы авиации и в целом сохранил господство в воздухе.

Директивой Ставки от 28 февраля в армиях Волховского фронта были созданы ударные группы: во 2-й ударной армии — из 5 стрелковых дивизий, 4 стрелковых бригад и кавалерийской дивизии; в 4-й армии — из 2 стрелковых дивизий, в 59-й армии — из 3 стрелковых дивизий. 10 марта во 2-й ударной армии в такую группу включили 92-ю стрелковую дивизию с 24-й бригадой, 46-ю стрелковую дивизию с 53-й бригадой, 327-ю стрелковую дивизию с 7-й гвардейской танковой бригадой, 259-ю и 382-ю стрелковые дивизии, 59-ю стрелковую бригаду и 80-ю кавалерийскую дивизию. Кроме них в армии находились 26 лыжных батальонов разной степени укомплектованности, четыре артполка, два танковых батальона, пять саперных батальонов армейского подчинения.

Утром 11 марта эти войска начали наступление на фронте по дуге от Червинской Луки до Еглино с целью окружения и взятия Любани. Непосредственно на Любань нацеливались 259-я, 46-я, 92-я и 327-я стрелковые дивизии, 24-я и 53-я стрелковые и 7-я гвардейская танковая бригады. Однако отсутствие разведывательных данных о позициях противника, недостаток боеприпасов и полное господство врага в воздухе не позволили нашим войскам выполнить поставленную задачу. Часть личного состава 259-й дивизии была отсечена противником за рекой Сичева и попала в плен.

Одновременно со 2-й ударной армией, навстречу ей, перешла в наступление у Погостья 54-я армия Ленфронта, которая продвинулась на 10 км. В результате Любанская группировка вермахта оказалась в полуокружении. Но 15 марта неприятель перешел в контрнаступление против 54-й армии и к середине апреля отбросил её к реке Тигода.

Командующий фронтом К.А. Мерецков и командарм Н.К. Клыков ввиду слабых наступательных возможностей 2-й ударной армии предложили Ставке три варианта решения вопроса: первый — усилить фронт обещанной ещё в январе общевойсковой армией и до наступления весенней распутицы завершить операцию; второй — в связи с приходом весны отвести армию из болот и искать решение на другом направлении; третий — переждать распутицу, накопить силы и уже тогда возобновить наступление.

Ставка склонялась к первому варианту, но свободных войск она не имела. Вопрос о 2-й ударной армии так и остался нерешенным.

Пока шло второе наступление на Любань, штаб фронта разработал операцию по уничтожению вражеского вклинения между 2-й ударной и 59-й армиями, окружения и взятия Спасской Полисти силами ударной группировки 59-й армии. Из 4-й армии в 59-ю передали для этого 377-ю стрелковую дивизию, а из 52-й армии — 267-ю дивизию, на прежние позиции которой южнее д. Мясной Бор перебросили из 4-й армии 65-ю дивизию.

Первую неудачную попытку осуществить операцию по взятию Спасской Полисти 59-я армия предприняла в в конце января 1942 года. Для действия со стороны 2-й ударной армии на соединение с войсками, наступавшими со стороны шоссе, командование 59-й армии направило 7 февраля через Мясной Бор свою 4-ю гвардейскую дивизию, и в конце февраля она ещё продолжала вести бои в районе севернее д. Ольховка, блокировав Ольховские хутора. Теперь к 4-й гвардейской на восточном берегу болота Гажьи Сопки присоединились главные силы 267-й стрелковой дивизии. 1 марта 846-й стрелковый и 845-й артиллерийский полки 267-й дивизии начали со стороны 2-й ударной армии наступление на д. Приютино, а 844-й стрелковый полк — на д. Трегубово севернее Спасской Полисти.

Наступление дивизии успеха не принесло. Её переместили севернее, а на смену ей провели через коридор у Мясного Бора два стрелковых (1254-й и 1258-й) и артиллерийский полк 378-й стрелковой дивизии. 11 марта они вступили в бой и начали пробиваться с запада к шоссе, со стороны которого, навстречу им, прорывался третий стрелковый полк дивизии — 1256-й.

Бои за Приютино, Трегубово, Михалево, Глушицу продолжались весь март. Противник неоднократно контратаковал, а в конце марта окружил 378-ю дивизию, и остатки её 24 апреля 1942 года с большими потерями вырвались из кольца. Район, занимаемый в то время 2-й ударной армией, напоминал по своим очертаниям колбу радиусом 25 км с узкой горловиной в Мясном Бору. Одним ударом по горловине можно было отрезать армию от других соединений фронта, загнать в болота и уничтожить. Поэтому враг постоянно рвался к Мясному Бору. Менялась лишь сила натиска — в зависимости от положения на других участках Волховского фронта.

В начале марта, едва стало ясно, что наступление 2-й ударной армии выдыхается, а для взятия Спасской Полисти сил у волховцев недостаточно, немцы резко усилили давление на коридор сначала с юга — на позиции 52-й армии, а с 16 марта, получив подкрепление, противник перешел в общее наступление на коридор и с юга, и с севера — против 59-й армии. Врага непрерывно поддерживали крупные силы авиации. Наши воины держались стойко, но неприятель вводил в бои все новые войска, в том числе дивизию СС «Полицай», легионы голландских и бельгийских фашистов «Нидерланд» и «Фландрия».

19 марта немцы, прорвав оборону 372 и 374-й стрелковых дивизий 59-й армии и 65 и 305-й стрелковых дивизий 52-й армии, ворвались в коридор и перекрыли его в 4 км западнее от д. Мясной Бор, между рекой Полисть и деревней Теремец-Курляндский.

Командование фронта мобилизовало все возможные силы, чтобы выбить немцев из коридора. Из состава 2-й Ударной армии к месту прорыва немцев были направлены 7-я гвардейская танковая, 24-я и 58-я стрелковые бригады, участники армейских курсов младших лейтенантов. Наши атаки следовали одна за другой, но артиллерийское и особенно авиационное превосходство противника оставалось подавляющим. 23 марта к атакам подключилась переброшенная из 4-й армии и только что пополненная необстрелянным личным составом (3000 чел.) 376-я стрелковая дивизия. В первый же день наступления она подверглась авиаудару и понесла весьма большие потери, неопытные люди поддались панике и разбежались. Командир 1250-го стрелкового полка майор Г.А. Хатемкин 27 марта застрелился.

В конце марта штабу 2-й ударной армии и Волховского фронта от пленного обер-лейтенанта стало известно о подготовке противником новой крупной операции по окружению и уничтожению 2-й ударной, но, вместо того чтобы обратить на эти сведения должное внимание, командование армии и фронта продолжало завершать разработку новой, третьей, операции по взятию Любани.

Новое наступление 2-й Ударной армии началось 3 апреля в 30 км юго-западнее Любани в направлении деревень Апраксин Бор и Коровий Ручей. Как и два предыдущих, это наступление не принесло успеха из-за малочисленности войск и недостатка боеприпасов и 8 апреля было прекращено, хотя 54-я армия Ленфронта возобновила с конца марта встречные бои и отвлекла на себя крупные силы противника.

13 апреля из района Огорели (место дислокации штаба 2-й Ударной армии) был вывезен тяжело заболевший командарм Н.К. Клыков. Болезнь — не оговорка. В личном деле Клыкова значится факт того, что он болел с 1935 по 1938 гг., будучи освобождённым от исполнения командных воинских должностей. Весной 1942 г. та же болезнь обострилась. Она преследовала Клыкова до конца жизни (уволен по болезни в декабре 1945 г., умер в 1969 г.).

16 апреля после переговоров с Военным Советом 2-й Ударной армии командующий фронтом К.А. Мерецков предложил Ставке ВГК утвердить кандидатуру генерал-лейтенанта А.А. Власова в качестве командарма 2-й Ударной. Ставка дала согласие на это и 17 апреля последовал об этом Приказ по фронту за подписью Мерецкова.

Была начата подготовка ещё одного наступления на Любань, на этот раз силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса, который начали формировать на базе выведенной в резерв фронта 4-й гвардейской стрелковой дивизии (без одного стрелкового полка). По живой силе и вооружению корпус должен был стать главной силой фронта.

Одновременно в конце марта — начале апреля комфронта К.А. Мерецков неоднократно просил Ставку отвести 2-ю ударную армию из болот на плацдарм к Волхову, но вместо этого 21 апреля Ставка приняла решение ликвидировать Волховский фронт. Это было сделано по предложению командующего Ленинградским фронтом генерал-лейтенанта М.С. Хозина и секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), члена Военного Совета Ленфронта, члена Политбюро ЦК ВКП (б) А.А. Жданова. Хозин доказывал, что если войска Волховского фронта объединить с войсками Ленинградского под его командованием, то он сможет объединить действия по прорыву блокады Ленинграда.
23 апреля Волховский фронт преобразовали в оперативную группу войск Волховского направления Ленинградского фронта. Мерецкова отправили на Западный фронт командовать 33-й армией, понесшей большие потери, в т.ч. командующего генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова. Но вскоре выяснилось, что М.С. Хозин не может уделять должное внимание Волховской группе, и в особенности 2-й ударной армии. Решение о ликвидации Волховского фронта оказалось ошибочным, а для 2-й ударной армии оно стало роковым.

Обстановка в конце апреля во 2-й ударной армии продолжала усложняться. Траншеи заливало водой, кругом плавали трупы, бойцы и командиры голодали, соли не было, не было хлеба. Не осталось ни хлорки для обеззараживания воды, ни медикаментов. Не было кожаной обуви, и люди ходили в опорках и в стоптанных мокрых валенках. С 26 апреля немцы опять начали прорываться на наши коммуникации. Мясной Бор и соседние леса самолеты противника буквально засыпали листовками — пропусками в плен. 30 апреля 2-я ударная получила приказ занять жёсткую оборону. Эта дата стала официальной датой окончания Любанской операции, как её в итоге назвали после войны. Для снабжения армии её воины, работая по 23 мая 3 недели по пояс в воде, построили в 500 м севернее Северной дороги узкоколейную железную дорогу от Мясного Бора до Финёва Луга. На её сооружение пошли рельсы колеи, снятые с делянок лесозаготовителей у Любина Поля и Мостков.

С 29 апреля 59-я армия попыталась пробить ко 2-й ударной новый коридор от д. Мостки в районе Лесопункта. Удар на запад нанесла только что сформированная в г. Архангельске 2-я стрелковая дивизия численностью 10564 чел. вместе с подразделениями 376-й дивизии, 24-й и 58-й стрелковых бригад, однако враг 10 мая обошел фланги обеих дивизий и замкнул кольцо в районе западнее шоссе Ленинград — Новгород. Лишь в ночь на 13 мая разбитые части 2-й и 376-й дивизий смогли пробиться из окружения. 2-я стрелковая дивизия понесла 80 % потерь в личном составе, из них около 1000 чел. пленными и 3500 чел. убитыми, потеряв также почти всю артиллерию, минометы и пулеметы.

Тем временем, в конце апреля — начале мая, по всему периметру расположения 2-й ударной армии (200 км) не прекращались бои местного значения, особенно сильный нажим противник оказывал на позиции 23-й и 59-й стрелковых бригад — на левом фланге и на острие прорыва у с. Еглино.

В эти дни Военный Совет Ленинградского фронта пришел к выводу о необходимости срочно отвести 2-ю Ударную армию на плацдарм к Волхову. Пока Ставка рассматривала данное предложение, М.С. Хозин 13 мая 1942 года приказал командованию 2-й Ударной армии готовиться к отходу через промежуточные рубежи по плану, составленному командармом А.А. Власовым. Докладывая Ставке план выхода армии, Хозин предлагал также выделить группу войск Волховского направления из состава Ленфронта в самостоятельное оперативное объединение, т.е. фактически восстановить Волховский фронт. Тем самым Хозин признавал необоснованность своего прежнего мнения.

В ожидании решения Ставки, Хозин вывел на плацдарм к 16 мая значительную часть кавалеристов, части 4-й и 24-й гвардейских дивизий, 378-ю дивизию, 7-ю гвардейскую и 29-ю танковые бригады. С 17 по 20 мая на Северной дороге был сооружён деревянный настил («жердёвка») для удобства снабжения и эвакуации войск, особенно техники. 21 мая Ставка наконец-то разрешила отвод войск 2-й ударной армии на плацдарм к Волхову через три промежуточных рубежа. Первый рубеж проходил по линии деревень Остров — Дубовик — Глубочка. Второй — у деревни Волосово, станции Рогавка, населенных пунктов Вдицко — Новая — Крапивно. Третий: Пятилипы — Глухая Кересть — Финёв Луг — Кривино.

На первый рубеж отходили войска, глубже всех проникшие в оборону противника в северо-западном направлении: 382-я дивизия, 59-я и 25-я бригады. Одновременно с ними, но сразу на второй рубеж отходили их соседи, расположенные восточнее: 46-я, 92-я и 327-я дивизии, 22-я и 23-я бригады. Второй рубеж являлся главным. Здесь предстояло занять жёсткую оборону и держаться. Оборона возлагалась на 92-ю и 327-ю дивизии и 23-ю бригаду.

Через главный рубеж должна была пройти первая арьергардная группа, а также 46-я дивизия и 22-я бригада и следовать вместе с другими частями в район деревень Кречно, Ольховка и Малое Замошье. Там 2-я Ударная сосредоточивалась для броска через новый коридор, который опять намечалось пробить в районе Лесопункта.

Первыми должны были выходить госпитали, тыловые службы, эвакуировалась техника. После выхода из полуокружения главных сил армии, войска прикрытия отходили на третий рубеж, откуда проходили горловину в порядке очерёдности, причём последней из состава 2-й Ударной армии выходила 327-я дивизия, а за ней следовала от Малого Замошья державшая там оборону 305-я дивизия 52-й армии, чем вывод войск завершался.

План был логичен и продуман, но судьба внесла в него свои коррективы. Рубежи успели оборудовать вовремя: 22 мая немцы на многих участках начали операцию по сужению волховского котла. Передовой отряд 291-й немецкой дивизии 23 мая глубоко проник вдоль железной дороги в расположение наших войск в район д. Дубовик. Весть об этом привела к спонтанному и поспешному снятию штаба 2-й Ударной армии со своего КП в районе д. Огорели без разрешения руководства Ленинградского фронта. Отряд немцев был частично уничтожен, частично рассеян 24 мая воинами 382-й стрелковой дивизии, отвод остальных частей продолжился планомерно под прикрытием специальных отрядов, создававших видимость присутствия войск на прежних позициях. 2-я Ударная армия не позволила нарушить её боевые порядки в остальных местах. Две дивизии и две бригады заняли вторую линию обороны, остальные войска двинулись в район сосредоточения к Новой Керести, где они накапливались на пространстве менее 16 квадратных км скученными боевыми порядками.

26 мая противник усилил преследование отходивших частей и начал сжимать кольцо вокруг 2-й ударной армии. Войска прикрытия к 28 мая отошли на основной оборонительный рубеж, где заранее были подготовлены дзоты и минные поля. Борьба на этом рубеже продолжалась около двух недель. Узнав об отходе 2-й ударной армии, немцы не только усилили фланговые атаки, но 30 мая бросились на горловину у Мясного Бора и 31 мая прорвались на коммуникации армии. Коридор вновь оказался закрыт.

Первые 5 суток немцев в захваченном коридоре никто не беспокоил. Те сумели укрепиться, выстроив эшелонированную оборону фронтом на восток на западной окраине деревни Теремец-Курляндский против 59-й и 52-й армий и фронтом на запад по восточному берегу р. Полисть против 2-й Ударной армии. Командованию фронта и 59-й армии пришлось отказаться от намеченного нового удара на Лесопункт и бросить собранные войска на освобождение прежнего коридора. К бывшему коридору были подтянуты только что сформированная из уральцев в г. Кургане 165-я стрелковая дивизия в полном составе, разбитые части 2-й стрелковой дивизии, 374-я стрелковая дивизия в составе двух полков (третий полк находился в кольце), 58-я стрелковая бригада. Был пополнен оставшийся снаружи кольца 1236-й стрелковый полк 372-й дивизии, рассечённой немцами 31 мая на две части. У коридора вне кольца в готовности действовать также находились 54-й гвардейский стрелковый полк 19-й гвардейской дивизии и 1004-й стрелковый полк 305-й стрелковой дивизии. Южный фланг планировавшихся наступательных действий у коридора обеспечивала 65-я стрелковая дивизия 52-й армии.

В 2 часа ночи 5 июня 2-я ударная и 59-я армии начали без артподготовки встречный бой в районе Северной дороги и узкоколейки. Ночи не было, вместо них стояли светлые сумерки, позволявшие вражеской авиации производить налёты по нашим частям в ночные часы. Полки необстрелянной уральской 165-й стрелковой дивизии полковника П.И. Соленова, скучившись при наступлении, попали под сосредоточенный удар авиации немцев с воздуха и артиллерии с земли. Из-за огромных потерь началась паника. Попытки остановить бойцов ни к чему не привели. После приведения частей в порядок и ввода новых сил атаки продолжились. Однако, противнику в течение 3 суток удавалось отбивать их. 8 июня войска перешли к обороне. 165-я дивизия за 3 суток потеряла свыше 60 % личного состава полков.

В результате этих боев Ставка наконец-то поняла ошибочность упразднения Волховского фронта. 8 июня фронт был восстановлен, командовать им вновь стал К.А. Мерецков. В тот же день он вместе с новым начальником Генерального штаба РККА генерал-полковником А.М. Василевским прибыл в Малую Вишеру и далее к д. Мясной Бор. Сталин приказал им вывести из кольца 2-ю ударную армию хотя бы без тяжёлого вооружения и техники. 10 июня в 2 часа ночи 2-я ударная и 59-я армии начали новое встречное наступление. К Мясному Бору были стянуты все наши боеспособные соединения, вплоть до сводных полков кавалеристов 25-й кавдивизии 13-го корпуса в пешем строю. К коридору была переброшена и пополненная 24-я стрелковая бригада. Бои шли, не прекращаясь, 9 суток с переменным успехом, но при явном перевесе врага, особенно в артиллерии и авиации.

Тем временем окружённые войска заняли последний рубеж по р. Кересть. Положение их было отчаянным — почти без патронов, без снарядов, без пищи, без больших пополнений они еле сдерживали натиск 4 вражеских дивизий. В полках оставалось по 100-150 чел., бойцы получали в день по спичечному коробку сухарной крошки, и то если удавалось прорваться нашим самолетам в наступившие белые ночи, и всё-таки люди держались. В этих боях особенно отличилась 327-я стрелковая дивизия полковника И.М. Антюфеева, позднее попавшего в плен.

18 июня в расположении армии сел самолёт У-2, привезший сухари, консервы и... газеты. Командующему армией А.А. Власову было предложено вылететь на этом самолете. Тот отказался. Вместо него в самолет посадили раненого командующего артиллерией армии генерал-майора Г.Е. Дегтярева. Самолет оказался последним, которому удалось сесть в кольце.

19 июня в полосе действий 2-й ударной и 59-й армий в Мясном Бору наметился некоторый успех — вечером силами 24-й стрелковой и 29-й танковой бригад удалось пробить коридор вдоль Северной дороги и узкоколейки шириной около 1 км. С этого момента начался беспорядочный выход личного состава окружённых частей, сражавшихся на западном берегу р. Полисть. Всего вышло около 17000 чел. Вместе с воинами пыталось выйти и гражданское население, которого насчитывалось в расположении 2-й Ударной армии около 6,5 тысяч чел.

Особенностью событий являлось то, что не были закреплены фланги вновь созданного коридора. Выходившие истощённые воины 2-й Ударной, не видевшие около 20 суток нормального питания, были не в состоянии остановиться на позициях и вернуться в коридор. И после выхода много есть им было нельзя по медицинским показаниям, хотя у станции Мясной Бор были сосредоточены запасы продовольствия в немалом количестве для раздачи выходящим воинам. Из них прямо у станции представителями штаба 59-й армии и фронта формировались команды, которые были сведены в отряд численностью около 1500 чел. и подчинены полковнику Н.П. Коркину, находившемуся в резерве начсостава 59-й армии. Отряд с трудом вернулся в коридор и сражался наравне с другими частями, боевые порядки которых, прямо скажем, были разрозненными. Части несли огромные потери, которые восполнять было некем.

Вечером 22 июня противнику вновь удалось вдоль восточного берега р. Полисть перехватить коридор силами дивизии СС «Полицай» и 540-го штрафного батальона. Те сражались с отчаянием смертников. Расстояние между окружённой 2-й Ударной армией и Большой Землёй, хотя и составляло всего около 2 км по прямой, но снова стало непреодолимым.

Расположение 2-й ударной армии немецкая артиллерия уже простреливала на всю глубину. К немцам удалось сбежать шифровальщику 8-го отдела штаба 2-й Ударной армии Малюку. Он навёл немецкие бомбардировщики прямо на расположение штаба армии, указав точное местоположение на карте. Враг осуществил массированную бомбардировку с воздуха указанного места. При этом узел связи штаба армии был частично разбит, среди штабных работников было много потерь убитыми и ранеными.

К.А. Мерецков предупредил А.А. Власова, что фронт собрал для прорыва последние силы и все окруженные войска должны приготовиться к решительному удару.

По согласованию с штабом фронта штурм немецкого рубежа у р. Полисть и выход из окружения были назначены на 23.30 24-го июня. Войска были распределены на три колонны, с одной из них выходил Военный Совет армии во главе с командующим. Вся техника (артиллерия и миномёты — около 600 стволов всех калибров, около 650 единиц автотранспорта, имущество связи) была взорвана или испорчена, люди выходили налегке с личным носимым оружием. Все понимали, что это будет тот самый «последний и решительный бой», как в гимне партии коммунистов «Интернационале». В испещренном воронками лесу между рекой Глушица и Кересть находилось около 10000 раненых. Часть из них лежала на платформах узкоколейки, часть в носилках или просто на земле среди поваленных деревьев. Их в прорыв не взяли. С ранеными остался начальник санитарного управления армии военврач 1 ранга К.К. Боборыкин и почти весь состав управления. Все они попали в руки противника 26-28 июня. Начсанарм Боборыкин в 1945 г. был освобождён из плена.

К рубежу немцев у р. Полисть в течение всего дня и вечера 24 июня скрытно подтягивались тысячи людей. Все ждали сигнала для перехода в атаку на восток. Противник продолжал методично обстреливать расположение армии. Однако, наибольший ущерб сосредоточенным для атаки боевым порядкам окруженных советских частей нанёс массированный огонь... своей реактивной артиллерии. В 22.40, 22.45 и 22.50 28-й и 30-й гвардейские миномётные полки 59-й и 52-й армий извне кольца нанесли 4 полковых залпа реактивными снарядами «катюш» прямо по бывшему коридору и вместо уничтожения боевых порядков противника попали по скученным подразделениями 2-й Ударной армии. Немцам тоже досталось порядком. Видя это, уцелевший личный состав наших частей без сигнала, не дожидаясь условленного времени, пошёл на прорыв. Части пришли в движение. Возможно, именно этим объясняется тот факт, что Военный Совет армии и сопровождающие его лица (около 120-150 чел.) не нашли на месте расположения штаба 46-й стрелковой дивизии, с которым должны были выходить по плану, никого.

Противник начал массированный заградительный артогонь по площади коридора. Артиллерия 59-й и 52-й армий в назначенный час также открыла огонь по позициям противника, пытаясь окаймлять коридор с севера и юга, но удача не всегда сопутствовала ни артиллеристам, ни выходящим окруженцам. Выжившие очевидцы сообщили о том, что частота взрывов в коридоре была примерно равной как с нашей стороны, так и со стороны противника. И губительной в той же мере. Ставший после войны первым заместителем начальника Главного Разведывательного Управления Генштаба ВС СССР, будущий генерал-полковник, а в июне 1942 года — начальник разведки 2-й Ударной армии полковник А.М. Рогов засвидетельствовал в 3-х разных по содержанию экземплярах своего отчёта о том, что пройти из кольца можно было, только если примениться к волнам заградительного огня, который бил и с той, и с другой стороны. Взорвалась волна снарядов — вставай и беги, что есть мочи, к следующей воронке так, чтобы успеть упасть до прилёта новой волны снарядов. И только так, перекатами, уповая на быстроту ног и удачу, можно было пройти через весь ад, в который превратился заболоченный гиблый лес.

Всего за 24-25 июня 1942 года через коридор сумело пройти из кольца 9611 чел. Военный Совет армии на Большую Землю не вышел. Командующий фронтом выслал на его поиски 5 танков Т-34 с автоматчиками во главе со своим адьютантом капитаном Бородой. Капитан задание выполнил наполовину — потеряв 4 танка, нашёл место, где в последний раз видели командарма и членов Военного Совета армии, но никого там не обнаружил.

В 9 часов 30 минут 25 июня противник окончательно перекрыл коридор. Остатки войск прикрытия и воинов, не успевших пройти коридор, он зажал в смертельные тиски между реками Полисть, Глушица и Кересть и у болота Замошское. 26 и 27 июня командование Волховского фронта сделало последнюю попытку разорвать кольцо — врага атаковали с востока в заболоченном лесу севернее узкоколейки 8 гв. и 11 гв. стрелковые полки пополненной 4-й гвардейской стрелковой дивизии, а также сводный отряд 378-й дивизии. Попытка не увенчалась успехом. Наступавшие части понесли большие потери, но к окружённым прорваться не смогли.

26 июня противник соединился частями 61-й, 254-й, 291-й и 58-й пехотных дивизий внутри кольца, разбив его таким образом на несколько частей. 28 июня в ходе ожесточённого рукопашного боя противнику удалось ликвидировать последние очаги сопротивления наших войск.

К вечеру 28 июня бои в площади, занимавшейся 2-й Ударной армией, затихли. Войска обеих сторон перешли к обороне. Немцы продолжили зачистку «котла», пристреливая тяжелораненых и позволяя передвигаться тем, кто мог идти. Воинов нашей разбитой армии немцы сначала вывели из леса к р. Кересть. Туда подбросили несколько грузовиков с продовольствием, после чего раздали понемногу каждому пленному кому что досталось. Известно, что пленному командному составу немцы выделили более калорийную пищу. Часть командиров поделилась ею с бойцами. После этого всех пленных собрали в колонны и повели в направлении г. Чудово вдоль реки Кересть. Часть из тех, кто был поздоровее, оставили в ближнем войсковом тылу немецких войск для осуществления вспомогательных и строительных работ в 3-4 км о линии фронта. Охраны в местах расположения пленных почти не было, но и побегов было немного. Часть находившихся в этих лагерях бойцов, сбежав, сумели перейти линию фронта и выйти к своим в полосах 59-й и 4-й армий.

28 июня в Ставке Гитлера было опубликовано победное сообщение о завершении Волховской битвы, которую гитлеровцы датировали с 13 января 1942 года. В нём сказано о взятии 32759 пленных за весь период событий на всём протяжении от Ладоги до Новгорода, потере в той же полосе нашими войсками 649 орудий, 171 танка, 2904 пулемёта, миномёта и автомата. Т.е. потери были показаны немцами в полосе своей 18-й армии, но в полосах 54-й, 4-й, 59-й, 2-й Ударной и 52-й армий нашей стороны. Несомненно, что наибольшая часть потерь пришлась на войска 2-й Ударной и 59-й армий. К примеру, можно на основании архивных документов достоверно сказать о том, что в июне 1942 г. общие потери, в т.ч. убитыми, ранеными и пропавшими без вести, только в частях 59-й и 52-й армий, в кольце не бывших и сражавшихся за пробитие коридора к окружённой 2-й Ударной армии, составили 98000 чел. До 7-8 тысяч окруженцев погибло в июне в кольце на площади от реки Кересть до реки Полисть. Эта статистика подтверждается находками поисковиков в тех местах за 1986-2016 гг. До 20 тысяч наших бойцов попало в плен в том же месте 24-30 июня 1942 года.

В имеющихся публикациях устоялось ошибочное мнение о количестве вышедших людей из кольца. Например, можно встретить такие сообщения: «Всего из окружения вышли 16000 человек. Ещё 6000 человек были убиты во время прорыва. 8000 человек пропали без вести».

На самом деле к началу июня 1942 г. в кольце оказалось около 61500 чел. военнослужащих и около 6500 гражданских лиц. В реальности всего за период 19-30 июня 1942 г. и позднее вышло из окружения около 30000 чел. воинов 2-й Ударной и 52-й армий. Выход групп и одиночек продолжался до осени. Кому-то удавалось выйти на участке 54-й армии, а иным и в полосе Северо-Западного фронта южнее озера Ильмень.

Общие потери Волховского фронта за период с начала января по 30 июня 1942 г. составили убитыми, ранеными, пропавшими без вести, обмороженными, заболевшими и пленными почти 396 тысяч чел., в т.ч. 143 тысячи чел. — безвозвратно (убитые, пропавшие без вести и попавшие в плен).

Судьбу 2-й ударной армии долгое время многие ошибочно связывали с судьбой её последнего командующего генерала А.А. Власова. В действительности, прибывший в уже окруженную армию, Власов до самых последних дней окружения выполнял свои обязанности, как умел. Предателем, навек покрывшим свое имя позором, он стал несколько позже... Когда попытка прорыва не удалась, группа Власова, в которой осталось 45 чел., вернулась на командный пункт 382-й дивизии. Власов по-прежнему находился в шоковом состоянии и командование временно принял начальник штаба армии полковник П.С. Виноградов. Было решено отойти в тыл противника и перейти линию фронта в другом месте.

Отряд двинулся на север, перешел р. Кересть, у с. Вдицко имел бой с немцами. Решили двинуться на запад, за железную дорогу Батецкая — Ленинград, к д. Поддубье. Власов заявил, что оправился от нервного стресса и уже снова командовал отрядом. В 2 км от Поддубья остановились на отдых. Здесь отряд по предложению П.С. Виноградова разделился на группы, многие из которых разными путями добрались до своих. Группа командарма Власова (он сам, начштаба Виноградов, красноармеец-вестовой Котов, штабной шофер Погибко и медсестра-повариха Маша Воронова) вечером 11 июля в стычке с немцами вступила в перестрелку. Котова легко ранили, Виноградов в шинели генерал-лейтенанта Власова погиб. Его позже поначалу приняли за Власова. Котов и Погибко направились в в д. Ям-Тесово, где были схвачены полицаями, а Власов и Воронова — в д. Туховежи, населявшуюся староверами. Власов назвался учителем-беженцем, на его красноармейской гимнастерке не было ни знаков различия, ни орденов. Их принял староста деревни, который накормил путников. Пока те отдыхали, он же привёл и вооружённых местных жителей из самообороны для задержания обоих. Власова и Воронову заперли в бане (или амбаре). Сообщили немцам о задержании «бандитов». Утром 12 июля на опознание трупа Власова (на самом деле Виноградова) выехал начальник разведотдела 1-с 38-го армейского корпуса гауптман фон Швердтнер с переводчиком зондерфюрером Пельхау, помощником Хаманном и шофером Липски. Труп был опознан как якобы труп Власова. На обратном пути группа заехала в Туховежи для проверки и допроса задержанных. Староста открыл дверь и приказал выйти мужчине оттуда с поднятыми руками. «Не стреляйте, я генерал Власов» — сказал тот на ломаном немецком языке после выхода из бани на свет и передал Швердтнеру удостоверение в красной коже за подписью Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко. Мужчина оказался как две капли воды похожим на убитого в шинели генерал-лейтенанта и командарма Власова на фото у Швердтнера.

Генерала доставили в штаб группы армий «Север» в поселке Сиверская. На первом же допросе Власов рассказал немцам все, что знал о положении Красной Армии под Ленинградом. Так начался путь его предательства. Дальнейшая его судьба известна — служба немцам, формирование подразделений из перебежчиков и морально нестойких пленных, война против своих и закономерный финал — генерал после закрытого заседания суда был повешен на рассвете 2 августа 1946 г. во дворе внутренней тюрьмы МГБ СССР — как предатель родины и военный преступник...

Советская военная пропаганда намеренно перекладывала на Власова всю вину за неудачу операции — тем самым умалчивалось о многочисленных просчетах Ставки (т.е. самого И.В. Сталина) и Генерального штаба в планировании и руководстве всей зимне-весенней кампании 1942 г. К этим просчетам относится и неумение организовать взаимодействие Волховского фронта с 54-й армией Ленинградского фронта, и планирование операции без должного обеспечения войск боеприпасами, и многое другое, в частности решение Ставки ввести целую армию в узкую щель, едва пробитую во вражеской обороне.

Просчеты высшего командования плюс огромное техническое превосходство врага не позволили воинам Волховского фронта завершить Любанскую операцию и прорвать с первой попытки блокаду Ленинграда. Тем не менее героическая борьба 54-й, 2-й ударной, 52-й и 59-й, а также 4-й армий спасла измученный Ленинград, который мог не выдержать нового штурма, оттянула на себя более 15 вражеских дивизий (в том числе 6 дивизий и одна бригада были переброшены из Западной Европы), позволила в конечном счёте нашим войскам под Ленинградом спустя время одержать трудную победу и отстоять город.